Холланд сказал:

— Мы можем прождать там несколько часов.

— Не думаю. Платону надо прилететь и улететь. Он не хочет застрять из-за снежной бури.

— Мы должны там где-то спрятаться? Очень холодно.

— Холодно? — повторил Ричер. — Это ерунда.

Холланд задумался. Ричер наблюдал за ним. Губы Холланда шевелились беззвучно, глаза бегали. Ему явно не хотелось, но он все-таки решился:

— Ладно. Давайте.

2.55. Остался один час.

За рулем сидел Холланд. В машине было тепло. Дороги пустые. Холланд сидел близко к рулю, в застегнутой парке, пристегнувшись ремнями безопасности. Ричер развалился рядом, без ремней, в расстегнутой куртке.

Вскоре показалась взлетная полоса, массивная, широкая, казавшаяся бесконечно длинной в свете фар. Холланд не сбавлял скорость. Впереди только серая тьма. Ни огней, никакого движения.

За сотню ярдов от зданий Холланд снял ногу с газа и ехал по инерции. Он по-прежнему был пристегнут.

— Где мне поставить машину?

— Не имеет значения, — отозвался Ричер.

— Мы должны спрятать машину. Он увидит ее. Если приедет.

— Он уже здесь. Приехал.

Автомобиль продолжал ехать, постепенно замедляясь. Он остановился за тридцать ярдов от первого ряда хижин. Рычаг стоял на «движении». Машина словно замерла в нерешительности — уже не двигалась, но еще не встала окончательно. Холланд спросил:

— Давно вы поняли?

— Окончательно — три минуты назад. Почти не сомневался — последние тридцать минут.

— Я что-то сказал?

— Наоборот, чего-то не сказали. Сегодня вечером мы час провели под землей. Первое, что вы должны были сделать, когда поднялись на поверхность, — позвонить Солтер. Вы не позвонили. Пришлось вам напомнить. Оказалось, что она цела. Но вы сами это знали, потому что вам и полагалось ее убить.

Холланд молчал.

— Вечером у меня был разговор с Питерсоном. Он приехал в восемь часов, когда мы думали, что в тюрьме одного недосчитаются. Мы беспокоились. Он отвел меня в сторонку и спросил, вооружен ли я. Я сказал — да. И сказал, что миссис Солтер — тоже. Вы об этом не спрашивали. А следовало бы.

— А может быть, я и так знал, что у миссис Солтер дома есть оружие. Она просила у меня совета насчет патронов.

— Вы дали отличный совет.

Холланд промолчал.

— Тогда, вначале, мы застали вас в обществе двух байкеров. Только столкновения не было. Вы получали инструкции. Платон решил убить адвоката и убить Джанет Солтер. Они передали вам приказ. Потом вы услышали машину Питерсона за спиной и бросили пистолет в снег. Этим будто бы объяснялось, почему вы так долго с ними стояли. Потом вы толкнули одного, затеяли драку. Все было разыграно для Питерсона и для меня.

Холланд по-прежнему молчал.

— Потом мы с Питерсоном явились сюда, когда вы могли спокойно достать ключ из печки. Вы знали, где он. Вам сказали. Мы спустились втроем. Вы не знали, как этого избежать. Питерсон увидел, что там хранится, и собирался доложить в Управление. Вам надо было срочно его убить, и вы запустили эту утку по радио, чтобы было шестьдесят подозреваемых, а не вы один.

— Я мог убить Питерсона прямо здесь, — сказал Холланд.

— Верно. Но не нас обоих. Вы меня боялись. Вы навели справки о моей службе в армии. Поняли, что адвокат, Питерсон и Джанет Солтер — это одно. А я — другое.