Тот кивнул, но не спешил уходить, откровенно раздевая взглядом Катарину.
—Так-с, — сказал он, протягивая Гумилеву смуглую руку. Пожатие у него оказалось на удивление энергичным.
—Простите? — недоуменно переспросил Андрей.
—Такс, — повторил «испанец». — Это мой nomme de guerre.
—Вы так любите собак?
Длинноволосый удивился.
—Собак? Не особенно. А вы, я полагаю, Андрей Гумилев?
—Андрей Львович, — поправил его Беленин.
—Опять это русопятство, — поморщился Такс. — Отчества — досадный пережиток проклятого прошлого. Надо избавляться от этого культурного провинциализма. Вы, я слышал, занимаетесь новыми технологиями?
—В основном, — сухо ответил Гумилев. — А вы?
—Экологический контроль, — со значением ответил длинноволосый. — Мониторинг и противодействие.
—Противодействие чему?
—Загрязнению окружающей среды, естественно. Кстати, как у вас обстоят дела с экологической безопасностью?
—Не беспокойтесь, все в порядке.
—Да? Впрочем, это всегда можно проверить.
—А зачем убивать колесо? — полюбопытствовала Катарина, разглядывая его футболку.
Темные глаза «испанца» блеснули.
—Колесо — символ технического прогресса. А прогресс губит природу. Вам ли не знать об этом, господа промышленники?
Беленин страдальчески вздохнул. Длинноволосый снисходительно взглянул на него.
—Ну, мы с вами еще увидимся. Enchanté, mademoiselle.
Он с достоинством поклонился Катарине и отошел к столу с напитками. Беленин скорчил смешную гримасу.
—Зеленые, — с отвращением произнес он. — Проклятый «Гринпис». Житья уже от них нет!
—Чем он так тебе досадил? — спросил Андрей.
—Они, эти экологи, хуже рейдеров, честное слово! Как ты думаешь, почему этого типа зовут Такс? Это от английского слова «Tax» — налог. Стоит хоть где-то нарушить экологические нормы, они уже тут как тут — грозят завалить исками. А подвязки у них всюду вплоть до Страсбурга, и юристы как на подбор с дипломами Кембриджа и Гарварда. Так что судиться с ними — себе дороже. Приходится отстегивать…
—Рэкет? — не сдержал улыбки Гумилев. — Как в веселые девяностые?
—Если бы! — вздохнул Беленин. — Тогда, если на тебя наезжали, можно было собрать свою бригаду, решить все по понятиям. А с этими акулами, — он кивнул в сторону Такса, с энтузиазмом накладывавшего себе на тарелку большую порцию осетрины, — только по закону. А это выходит куда дороже…
—Думаю, ты и с ним справишься, — сказал Андрей, беря с подноса бокал с рубиновым кампари. — У тебя, кажется, был ко мне какой-то разговор?
Беленин сразу посерьезнел, отчего стал еще больше похож на бульдога.
—Да, Андрюша, я обещал очень серьезным людям тебя с ними познакомить.
Он бросил взгляд на свой платиновый Breguet.
—Через полчаса в библиотеке. Это наверху. Предупреждать заранее ни о чем не буду, сориентируешься по ситуации, ты у нас мужик умный.
Гумилев еле сдержался, чтобы не ответить резкостью. После возвращения из Арктики Беленина как будто подменили. От былой холодной сдержанности не осталось и следа — теперь он обращался к Андрею исключительно на «ты» и так, словно они были добрыми друзьями. Возможно, виной тому были совместно пережитые во льдах приключения, но Гумилева подобное поведение олигарха только раздражало.