Проснулся он днём: никого. Пизда всех выебла, и её понесли обратно к соседям. Соседи не взяли, и она вернулась. Потом вернулся хуй, весь избитый. Положил его к пизде – так ему легче будет. Пиздеца нигде нет.

Проснулся он опять ночью: зима. Хуя с пиздой не видно: снег. И спать нельзя.

День не спит, десять, всю жизнь не спит, вдруг чувствует: идёт. Не слышен, не виден, но идёт. И если б были у него ноги, обвивали бы их полынь и клевер. И если б были у него руки, росли бы на них табак и хмель. И если б была у него голова, кружили бы над ней осы и шершни.

Пиздец! Пиздец вернулся!

– Слышишь?

– Слышу. Что это?

– Это штука такая – пиздйт.

– А почему пиздйт?

– Ну, научилось и пиздйт.

– А зачем?

– Блядь! Ну представь, что ты умеешь пиздеть, а больше ничего не умеешь. Ты бы чего делал?

– Ну, пиздел бы, наверное.

– Вот Оно и пиздйт!

– А можно, чтобы Оно не пиздело?

– Нельзя.

– Почему нельзя?

– А потому что Оно не умеет не пиздеть.

– А всё-таки зачем Оно нужно?

– Ну ёб твою мать! Вот ты знаешь, зачем ты нужен? – А хуй меня знает.

– Вот! Ты не знаешь, а Оно знает – Оно нужно, чтобы пиздеть.

– А может быть, всё же можно…

– Нет, нельзя.

– А может быть…

– Нет!

– Ну, я тогда пошёл.

– Пиздуй-пиздуй, гнида!

– Да ты сам пошёл нахуй!

Наступает неловкое молчание.

Через некоторое время собеседники молча расходятся в противоположные стороны.

Оно продолжает пиздеть.

Как прекрасен пьяный человек! Когда лежит он со спущенными штанами на асфальте возле входа в железнодорожный вокзал, любой прохожий обязательно испытает чувство гордости. Пусть за себя, а не за него, ну так что ж? Кто более свободен в этом мире – тот, кто идёт с постылой своей работы домой, тянет исправно жёсткую свою лямку, несёт занозистый свой крест и выплачивает непомерный свой оброк или же тот, кто, не ведая забот, вольготно раскинулся в луже?

Пусть он презираем, грязен, гоним со всех работ, одинок и неказист лицом. Но это он, именно он взял Бастилию, Зимний, написал оперу «Хованщина», поэму «Москва – Петушки» и стихотворение «отговорила роща золотая». Зато трезвенники подарили миру Гитлера и Чикатилло.

Вот бредёт пьяный человек по колено в море, аки посуху, когда все остальные давно уже утонули, куда-нибудь в подводный град Китеж за пивом. Вот пошёл он пешком на небо, но споткнулся и упал, да прямо на вражеский дзот. И враг захлебнулся своими пулями, но вывернулся да обернулся милиционером, и очнулся герой под дрожащей от холода казённой лампочкой.

Пьяный человек всегда преследуем. За ним неустанно охотятся демоны с орлиными головами, они подкарауливают его, когда он, с трудом волоча ноги, возвращается с ночного своего дозора, валят его на землю и волокут в свой ад. Там они пытают его до утра, чтобы узнать у него Военную Тайну, но никогда ещё ни один пьяный им её не открыл, и поэтому мы все ещё пока живы. Трясясь от злобы, демоны выбрасывают героя из ада назад, под ненавистное им утреннее солнце. Кто из вас, трезвенники, видел хоть раз в жизни небо над вытрезвителем? Никто, ибо не для вас было перенесено туда это небо непосредственно из утерянного рая.