Однако всё вовсе не так просто, как представлялось полковнику.
Время от времени в город приходят посторонние люди, чтобы отобрать у местных жителей все их жилые и хозяйственные постройки (о вечный квартирный вопрос!), и часто им это удаётся. Что делают завоеватели, обездвижив местное мужское население и насладившись горожанками? Они почему-то, вместо того чтобы вселиться в освободившиеся помещения и мирно там зажить, идут громить местные достопримечательности: колизей, ратушу, памятник народному благодетелю – всё, что напоминает о счастливом быте бывших жителей. Даже прогрессивные демократы – казалось бы, интеллигентные все люди – первое, что сделали после победы над палачами, это пошли ломать памятник давно мёртвому и совершенно чугунному председателю ВЧК. Раздражает потому что.
А потом мало-помалу устанавливается обычная тихая жизнь и бывшие варвары потихоньку обживаются и начинают сами водружать собственные монументы, капища и памятные знаки. И что интересно – на тех же самых местах, где раньше всё разломали.
И глядь – прошло каких-нибудь лет сто-двести а всё в городе по-старому. Ну, почти по-старому. То хазары, то татары, то белые, то красные, то коммунисты, а то демократы. А москвичи всё так же акают, вологодцы окают, в городе Ростове всё те же раки на базаре, а в городе Калининграде от самых неожиданных родителей родятся белокурые гансы и гретхены. И кто кого победил?
Но это, правда, не у всех городов получается. У иного города, Беднодемьяновска например, достаточно сменить название – вот и нет города. Жалко, конечно, но тут уж ничего не поделаешь – характер тоже иметь надо.
Друзья
Проблема уничтожения друзей стоит давно и чрезвычайно остро.
К сожалению, далеко не каждому человеку под силу организовать их публичное гильотинирование или тайный расстрел в подземных казематах (что всегда являлось обязательным эпизодом всякого успешного царствования), так что приходится пользоваться доступными средствами.
А необходимость уничтожения друзей несомненна.
Во-первых, почему-то считается, что друзьям позволено то, что ни в коем случае не позволено остальным людям. Это вообще свойственно отношениям между близкими людьми: при близких можно, нимало не смущаясь, икать, пердеть, чесать, где чешется, и сморкаться при помощи пальцев: на то они и близкие – поймут, простят и всё стерпят.
Во-вторых, за долгие годы знакомства с нами наши друзья составили о нас самое невыгодное мнение. Это перед неприятелем мы всегда готовы, выбриты, собраны и надменны, только врага мы разим смертельной шуткой, морозим ледяной вежливостью и потрясаем благородством манер. А в кругу друзей мы размягчаемся, расклеиваемся, ноем, развешиваем сопли, напиваемся в хлам и несём полный вздор. Друзья, как бы благожелательно они ни относились к нам поначалу, невольно постепенно меняют своё мнение к худшему. Они начинают разговаривать с нами снисходительно, порой раздражённо, а иной раз и наставительно. Да что там! Лучший друг часто легко пошлёт нас нахуй, а мы, вместо того чтобы расстрелять его на месте, притворимся, что так и надо.