Когда мы уселись в его «Москвич», он завёл двигатель и включил печку.

— Читал свежую «Правду»?

— Нет, а что там, про меня что-нибудь?

— Вот, захватил на всякий случай.

Он сунул мне газету, уже раскрытую на нужно месте. Ткнул пальцем в низ полосы. А там чёрным по белому про Полякова и Бохана. Если вкратце, то опубликовано постановление Военной коллегии Верховного суда СССР, приговорившего обоих к исключительной мере наказания.

— Хорошенький подарочек их семьям к Новому году, — пробормотал я себе под нос.

— Что же делать, зло должно быть наказано, — вздохнул Козырев. — Ну а кто виноват? Сами и виноваты, оказались морально неустойчивы. Сколько они советских разведчиков американцам сдали и сдадут, если верить твоим словам, сколько поломали судеб, какой ущерб нанесли безопасности СССР! И они прекрасно знали, на что идут, за что получают деньги в иностранной валюте. Ничего, будет урок остальным, о которых мы пока не знаем.

— Согласен, — говорю я, — эти негодяи получили по заслугам… А вы только ради этого меня поджидали, чтобы показать газету?

— Не только. Появилась информация, что к твоей персоне решил получше приглядеться сам Андропов. Ареста и поездки на Лубянку, уверен, тебе пока опасаться не стоит…

— Пока?

— Хм, ну, знаешь, всякое может произойти, но мы надеемся, что худший из всех возможных сценариев всё же не будет реализован.

— Понятно… Значит, я на крючке у ваших коллег? И что мне в этой ситуации делать?

Говорил я в целом спокойно, но в душе моей бушевала буря эмоций. Бляха муха, жил себе спокойно, книжки пописывал, музыкой занимался, боксом, и тут на тебе… Для Полякова с Боханом, конечно, новогодний подарочек совсем уж адский, но и мне товарищ подполковник подбросил нехилый такой мешочек с сюрпризом.

— Пока они только присматриваются, — продолжал тем временем Сергей Борисович, — нас же и озадачили, конкретно Ивана Ильича. Ну а он как бы меня на это направление бросил ответственным, а уже мне пришлось изображать бурную деятельность и лично назначать сотрудников для наружного наблюдения. Так что если почувствуешь, что за тобой ведётся слежка — хотя вряд ли заметишь, у нас люди опытные — в общем, не дёргайся, а просто делай вид, что ничего не заметил. И вообще, живи, как и раньше жил, только старайся не совершать опрометчивых поступков.

— А не рискуете, общаясь сейчас со мной? Вдруг кто-то из ваших подчинённых сейчас за нами наблюдает?

— Не рискую, потому что сам приказал на сегодня снять наблюдение.

— А, ну это хорошо… Кстати, Сергей Борисович, очень хочется знать, как вы и ваши соратники распоряжаетесь полученной от меня информацией? Какие-то подвижки вообще происходят? А то через год уже наше руководство надумает войска в Афганистан вводить…

— Происходят подвижки, и вскоре ты сам кое о чём узнаешь…. Извини, большего пока сказать не могу, можешь считать это государственной тайной. Но одно могу сказать наверняка — этот вариант развития истории будет кардинально отличаться от того, в котором пришлось жить тебе.

— Надеюсь, это будет капитализм если и не с человеческим лицом, то хотя бы а-ля КНР моего будущего? — хмыкаю я и тут же становлюсь серьёзным. — Если честно, Сергей Борисович, мне по барабану, как будет называться строй, при котором будем жить мы и наши потомки в этой Вселенной. Главное, чтобы жили они хорошо, получали то, что заработали. И чтобы на заработанное могли купить свободно то, что хотят, хоть утюг, хоть автомобиль. Будет роль компартии руководящей, не будет — всё одно, лишь бы во главе государства стояли адекватные люди, которые жили бы чаяниями простого народа. Китайцам в моем будущем удалось взять лучшее от капитализма и оставить лучшее от социализма, и я ещё раз повторюсь, что повторять чужие достижения, если они приносят пользу, не только можно, но и нужно.