— Одевайся, — скомандовал он. Виктория послушно села на незастеленном диване и принялась натягивать растянутые трикотажные трусы.

— Когда про заведующего написать? — деловито поинтересовалась она. — И грузчики… Они пьют всю дорогу и пельменями закусывают. А платить кто будет?

Дядя?

Она очень серьезно относилась к своим новым обязанностям.

— Сегодня вечером напиши, — умиротворенно сказал Агеев. — Завтра придешь сюда в три часа — и принесешь.

— Простыню захватить? — уточнила Виктория. — А то кусается…

Действительно, ягодицы и спина покрылись красными пятнами.

— Ну… — Агеев даже растерялся от такой непосредственности. Женщина была убеждена, что секс — непременный атрибут ее секретной работы. — Захвати…

Как осведомитель Вика не представляла ни малейшего интереса. Если бы не маниакальное желание облизать клапаны почтовых конвертов, Агеев бы никогда не привлек ее к сотрудничеству. То, что он делал, являлось злоупотреблением служебным положением в чистом виде. А может, и чем-нибудь похуже. Какую бы харю скорчил Заишный, если бы увидел, что происходит на конспиративной явке!

Представив это, Агеев злорадно хмыкнул.

— А квартиру мне дадут? — Вика уже оделась и благоговейно смотрела на своего куратора.

— Что? Какую квартиру?

— Я на очереди уже давно стою… Но без блата ведь ничего не получишь…

Агеев хмыкнул еще раз, но с другим оттенком. До тех пор, пока люди так верят во всемогущество его ведомства, недостатка в осведомителях у него не будет.

— Ну… Не сразу, конечно…

— Конечно, конечно, — закивала обнадеженная Вика.

— Сейчас выходи во двор, оттуда на Малый.

— Почему? Мне удобней на Кавказский, к остановке.

— Так надо!

— Ладно…

Она не полезла целоваться на прощание, и Агееву это понравилось: слюнявые сантименты ему ни к чему, и очень хорошо, что Вика рассматривает все происходящее в этой комнате как чисто рабочие моменты.

Капитан снова посмотрел на часы. Сегодня он недопустимо сузил интервал между приемами негласных сотрудников. Это может привести к нежелательным встречам и расшифровкам…

В дверь условленным образом позвонили. Это оказался Кирпич.

— Ты прибыл раньше на три минуты, — строго сказал Агеев. — Надо соблюдать время более скрупулезно.

Курлов скривился и ничего не ответил. Куратор изменил тон.

— Последняя информация оказалась неплохой, — капитан изобразил улыбку и попытался дружески потрепать Кирпича по плечу, но тот отстранился и, не вынимая рук из карманов джинсов, опустился на стул.

Агеев знал, что сидеть так ему неудобно, но, видно, парню позарез нужно хоть как-то обозначить свою независимость.

— И что дальше? — спросил Курлов.

— Как обычно. Уточнишь кое-что. Тебя не подозревают?

Агеев пристроился на еще теплом диване, положил на колено блокнот, машинально нацелился ручкой в чистый лист.

— Нет, — мрачно ответил Кирпич.

— Наиболее прямо ты засветился с этим… своим однокурсником… Лукашко! После того раза никаких разговоров не было?

— Нет, — Кирпич помрачнел еще больше. Разговор был ему явно неприятен.

— Ничего не обсуждали? Не пытались узнать, кто мог навести? Какая такая сука?

А Агееву как раз и нравилось говорить людям неприятные вещи.