Мама покачала головой; она, конечно, ничего такого не знала. В окне блеснул свет фар. Ладно, зубы можно почистить после. Денис бросил полотенце на крючок, быстро заправил рубашку.

— Где мой свитер, не знаешь?

— В шкаф убрала, — мама смотрела в окно. — А кто звонил?

Денис уже открыл было рот, чтобы сказать: ну какая тебе разница?! Но сдержался, чтобы очередной «хамской выходкой» не нарушить устанавливающийся в семье хрупкий мир.

Пройдя к себе в комнату, он полез в стол и извлек из-за пачки книг в правой тумбе пистолет в оперативной кобуре, туго обмотанной ремнями. Кургузый и тяжелый «макар» здорово отличался от привычного малокалиберного «ПЦС» для скоростной стрельбы. Денис долго не мог приспособиться, как его носить, пока не купил в «Охотнике» желтую открытую кобуру из мягкой кожи со стальной вставкой. Закрепив все ремни, он надел сверху пиджак, проверил, как достает рука до пластмассовой рукояти. Оказалось — нормально. «А действительно, кто звонил?»

Звонить могли из райотдела или городского управления милиции. Дежурный или помощник. Но поднимать следователя городской прокуратуры не входит в их компетенцию, они управляют только дежурной сменой. Если сложились особые обстоятельства, то должны доложить Степанцову, и только он может дать команду вызвать своего следака. При этом звонивший обязательно сошлется на прокурора.

Хотя среди сержантов-помощников есть такие вахлаки, которые и двух слов связать не могут. Ладно, какая разница…

Звук, отраженный в колодце двора: машина притормозила, хлопнули дверцы — одна, вторая. Негромкие голоса. Они в самом деле быстро подъехали.

Денис набросил пальто, натянул непросохшие с вечера ботинки, быстро принялся шнуровать. «Как бы не начали сигналить — разбудят весь дом…»

— Ну ладно, я побежал, а ты ложись, спи. Пока.

Дверь хлопнула. Денис выбежал на лестничную площадку и остановился. Прислушался.

Затем осторожно поднялся на один пролет и посмотрел в мутное, засиженное мухами окно. Машина стояла у подъезда — судя по вкрадчивому свету подфарников внизу.

Скорее всего это была малолитражка — «жигуль» или старенький «Москвич». Чья-то неподвижная тень у багажника. Больше ничего разобрать в темноте не удалось.

Денису уже приходилось вскакивать среди ночи на телефонный звонок, сломя голову выбегать в гулкий ночной двор, в машину с прокуренным салоном и небритыми полусонными милиционерами и экспертами. Первый раз это случилось, когда на пятом автокомбинате взорвалась цистерна с соляркой и несколько рабочих обгорели насмерть, — туда согнали целую бригаду следователей со всего города; в другой раз это была потасовка с пальбой в гостинице «Дон»: четыре трупа и десяток легкораненых. Серьезные ЧП — это целый вихрь бумажной работы на месте, это десятки пакетиков с вешдоками, это сотни вопросов, которые надо задать именно сейчас, пока воздух не остыл от происшествия. Потому дежурная бригада вызывает подмогу, и хочешь не хочешь — а ехать надо, тут никто даже не спрашивает. Самым последним делом считается заставлять ждать машину, приехавшую за тобой с другого, возможно, конца города…