С магией имени Хаммера довелось столкнуться и мне. Когда в 1988 году при деятельном участии академика Д. С. Лихачёва готовился к публикации нашумевший материал "Продажа" — о распродажах в сталинские времена культурного достояния России, то помимо прочих "убойных" фактов там излагалась информация о связях А. Хаммера с Лубянкой в 1920-30-е годы. В частности, она касалось "Амторга" и финансирования Хаммером по указке Москвы предвыборной кампании Франклина Рузвельта в 1932 году. Прочтя рукопись, академик Лихачёв начертал на полях: "Хаммера — убрать!" Дмитрий Сергеевич был категорически против этого, понимая, что такая информация может вызвать грандиозный скандал и погубить очень важную публикацию[32]. Поэтому пришлось убрать компрометирующие Хаммера факты, оставив лишь сюжеты, связанные с его торговлей произведениями искусства из Эрмитажа и Гохрана, и прозрачные намеки на связь с "Амторгом". Но и они привели к скандалу.
Сразу после выхода в начале 1989 года материала "Продажа" в трех номерах журнала "Огонек"[33], племянник нашего героя, Арманд Гаммер, — тогда замдиректора московского издательства "Прогресс", где годом ранее вышла автобиография его дядюшки, — написал гневное письмо в редакцию. В нем он обвинил автора статьи в грязных инсинуациях по отношению к светлому имени человека, которого сам Ленин называл товарищем. Племянника задели фразы о том, что его дядюшка "сыграл ключевую роль" в распродаже культурного достояния России, а потом "ударился в алкогольный бизнес". Он отчитал редакцию и автора публикации за "фамильярный, полупрезрительный тон, в котором никто никогда не позволял себе говорить о докторе Хаммере — давнем и испытанном друге нашей страны".
А заканчивалось письмо словами: "Доктор Хаммер опубликовал в СССР свою биографию, где он откровенно характеризует свою деятельность в России. <…> Я постоянно получаю от соотечественников письма с теплыми словами признательности в адрес доктора Хаммера после опубликования его книги "Мой век — двадцатый. Пути и встречи". Однако тираж честной и умной книги Хаммера (100 000 экземпляров. — А. М.) по сравнению с публикацией А. Мосякина микроскопичен. Поэтому я считаю, что самый популярный и очень любимый прогрессивной публикой журнал нанес 90-летнему патриарху американо-советского сотрудничества незаслуженное оскорбление и огромный моральный ущерб".
Редакции "Огонька" пришлось это письмо опубликовать[34]. А автору материала, который потом пытался пробить в разных изданиях правдивую информацию о Хаммерах, члены "святого семейства" грозили исками и судом, что отпугивало издателей. Вопрос был снят лишь после выхода в США в 1995 году упомянутой книги Э. Эпстайна, где благодаря материалам из архивов ФБР давний друг Советского Союза предстал во всей красе. Но в советские времена даже плохо говорить о "товарище Хаммере" было запрещено. Для советского руководства Арманд Хаммер был священной коровой, задевать которую никак нельзя. Что хорошо для Хаммера, то хорошо для СССР!
И вот в 1973 году "испытанный друг" Советского Союза прибыл в Москву для важных переговоров с советским руководством о строительстве на Волге вышеназванного комплекса по производству минеральных удобрений. Предстояла дружеская беседа в Кремле с Л. И. Брежневым. А предварила ее встреча с министром культуры СССР Е. А. Фурцевой, которая решила преподнести дорогому гостю подарок. "У меня для вас сюрприз, — сказала министр американцу. — Мы знаем, что в вашей коллекции нет картин Казимира Малевича. Мы выбрали картину, которую сотрудники Третьяковской галереи считают одной из лучших работ периода супрематизма, и советское правительство просит принять ее в дар".