Джордж прочитал донесения, сделал пометки на городской карте, подчеркнул фамилию Сталин, поставив возле неё три жирных вопроса. «Новая фигура на шахматной доске, неизвестная и опасная», - пробормотал он, не спеша оделся и вышел на свежий воздух.
Город притих, прислушиваясь к собственному бурлящему чреву, внешне ничем не выдавая волнение и страх. Революционная ситуация застыла в хрупком и нервном паритете. Полиция, не имея сил и воли для противодействия, не мешала разорять то, что не удалось отстоять в первую ночь, восставшие не лезли туда, где чувствовали непреклонную решимость не подчиняться уличной вольнице. Винные склады пали. Арсенал, Петропавловка, Кресты и Литовский замок, куда были стянута вся городская полиция, отбились. На тротуаре валялись сбитые вывески с надписями «Поставщик двора». Городовой на углу и патруль у костра, сложенного из деревянных двуглавых орлов, украшавших обувной магазин «Г.Вейсъ». Тут же, на Б.Конюшенной нумер 17, афишная тумба с рекламой, будто из другой жизни: «Сплендид‑палас – сегодня артистка Франции Габриэль Робин в драме „Уснула страсть, прошла любовь“. Пассаж – „Ночная бабочка“ – в главной роли знаменитая артистка Италии красавица Лидия Борелли! Небывалая роскошь постановки. Богатые туалеты. Последние моды Парижа. Приглашается публика из восставшего революционного народа.»
Неторопливо, с достоинством процокала казачья сотня. На втором этаже фешенебельного доходного дома нервно задёрнулась занавеска. В тот же день Татьяна Мельник-Боткина, дочь лейб-медика, сделала запись в своём дневнике:
«…Происходящее было жутким. Солдаты с криками грабили лавки и магазины, начиная всегда там, где были вино и водка. Уже с раннего утра солдаты были совершенно пьяны. Неужели это были те же самые люди, которыми мы восхищались несколько месяцев тому назад? Теперь это была банда воров, оборванных, нахальных зверей. <…>
Внезапно мы увидели казаков из личного эскорта Его Величества. Они проехали мимо, великолепные, как всегда, только на их шапках, на красивой форме и на гривах коней – всюду были красные кокарды и красные банты! Они проезжали мимо, улыбаясь пестрой толпе. Я была возмущена. Они, право же, заслуживали виселицы. Бесконечное доверие и необычайный комфорт, которым они пользовались на Царской службе, – как за один день все это можно было забыть!?»
После первой сшибки наступила оперативная пауза. Все ждали встречного хода противной стороны. Никто не хотел рисковать и отдавать инициативу. На окраинах появились первые баррикады, рабочие захватывали предприятия. В стачке уже участвовало около трёхсот тысяч человек. Политики привычно отделывались меморандумами и резолюциями.
Председатель Госдумы Михаил Родзянко отправил царю телеграмму, в которой назвал происходящее анархией, но не получил от него никакого ответа.
Председатель Совета министров Николай Голицын объявил о приостановлении до апреля работы обеих палат парламента – Госсовета и Госдумы. Родзянко отправил царю еще одну телеграмму с требованием немедленно приостановить действие указа и сформировать новое правительство, однако ответа на нее тоже не получил.