Напряженные лица штурмовиков разгладились. В головах сложилась мозаика из доступной информации о наличии среди большевиков боевых офицеров и появлении их вблизи тюрьмы, где томились революционеры-подпольщики. Они прекратили созерцать воодушевленное серёгино лицо и вернулись к своей работе – рекогносцировке местности перед штурмом.

– Враги вокруг нас! – вещал тем временем с парапета фон дер Лауниц, – наша боевая организация выяснила, что совсем недалеко, в одном квартале отсюда, на винных складах купца Чепушилина «фараоны» устроили засаду и готовы в любой момент нанести удар!

При упоминании винных складов массы всколыхнулись, забурлили, потянулись к оратору, утроив внимание.

– Предлагаю немедленно пойти туда и вычистить всю реакционную сволочь, чтобы никто не мог ударить нам в спину и помешать освобождению томящихся в застенках товарищей!

Многоголовая толпа загомонила, массы перешли в движение. Папахи, фуражки и картузы образовали водовороты, выбрасывающие центробежной силой хвосты в близлежащие улицы и переулки.

– За мной товарищи! Ура! – Серега соскочил с парапета и бросился в голову стихийно образующейся колонны.

– Ни дать, ни взять – генерал Моро, – усмехнулся Пунин вслед пробегающему другу, – только белого скакуна не хватает…

– Оставляю тебе непьющих, – крикнул на ходу фон дер Лауниц, припустив что есть мочи вслед мятущимся от нетерпения революционным массам.

– Спасибо тебе, Серёжа, душевный ты человек, – пробормотал Пунин, прячась за плотным людским потоком от пристального взгляда штурмовиков, сворачивая за афишную тумбу и нащупывая под шинелью тяжёлую ребристую рубашку ручной гранаты.

Двухэтажное здание полицейского архива по набережной Екатерининского канала № 103 в это же время подверглось нападению силами малочисленными, но более мотивированными и подготовленными. Никаких долгих сборов и митингов. Никаких демонстрантов и толпы зевак. Малые штурмовые группы неслышно продвигались вдоль подковообразного канала, занимая здания напротив архива. Они брали на прицел окна и двери, готовились по команде взломать замки, ворваться внутрь к вожделенным полицейским картотекам и уголовным делам, компрометирующим криминальную шпану, нацепившую красные повязки, и планирующую продолжить гоп-стоп на другом, высоком политическом уровне. Все роли расписаны заранее. Планы здания, размещение хранилищ изучены и распределены между участниками штурма. Охраной из четырех пожилых сторожей можно пренебречь. Командир штурмовой группы с тонкими острыми усиками на холёном лице одобрительно улыбается и командует с заметным французским акцентом, грассируя и переходя на грудные регистры, чтобы не сорвать голос. – Вперёд! Атака! Давай-давай! Бистро!

Не успела затихнуть команда на штурм, как набережная волшебным образом преобразилась. Ночь превратилась в день. С неба упали и заскакали по снегу разноцветные комки огня, другая их часть взмыла к тучам, заливая близлежащий квартал бледно-мертвенным светом. Под самой крышей соседних с архивом зданий зажглись мощные корабельные прожекторы, перекрестившись перед входом в архив, слепя и не давая поднять глаз. Одновременно с фейерверком, синхронно, как швейные машинки, заработали станковые пулеметы, выкашивая перекрестным огнем с крыш соседних зданий всё пространство перед полицейским управлением.