– Это не сложно. Несмотря на интенсивную работу, всего два раза мы теряли наших сотрудников. Первый раз – во время неудачной попытки ликвидации Распутина. Тогда при загадочных обстоятельствах были убиты два наших специальных высокопоставленных агента. Второй раз были убиты три соглядатая, следившие за адмиралом Непениным.

– Эти два происшествия могут быть связаны?

– С трудом себе это представляю. Незнакомые друг с другом агенты, разные задания, даже география…

– И всё же, я попросил бы в кратчайшие сроки составить подробный отчет, не упуская мелочей. Обычно именно они таят в себе разгадку…

– Сегодня к полуночи всё будет исполнено. Что-то ещё?

– Русские ведут наблюдение за посольством и вашей личной резиденцией?

– Ничего необычного – жандармы, полиция… Охранное отделение фиксирует мои контакты, не более того.

– Эту информацию тоже придётся проверить… И последнее. У вас есть оперативная связь с революционными партиями?

– С наиболее влиятельными…

– Что вы можете сказать о социал-демократах?

– Вас интересуют бесконечно малые величины?[72]

– Считайте это личным.

– Почти всё местное руководство РСДРП арестовано в начале января. Заграничное бюро на происходящие события влияние не оказывает. Работа партии парализована. Можно, конечно, постараться найти тех, кто остался на свободе…

– Достаточно, если вы публично обозначите свой интерес к ним. Остальное сделаю я сам.

– Как прикажете…

– Что на улицах? Как ведёт себя чернь?

– Вполне управляемо. Русские – как большие дети, несмотря на дикость…

– Не обольщайтесь их наивностью. Это лишь маска. Под ней – византийское коварство и жестокость древних гуннов.

– Мне кажется, вы преувеличиваете…

– Скорее преуменьшаю. С царём, надеюсь, никаких проблем не будет?

– Я уже докладывал… В окружении русского монарха не осталось ни одного лично преданного ему человека, способного на активное, организованное сопротивление. Николай II оказался чрезвычайно падок на правильно оформленные, вовремя преподнесенные слухи и сам удалил от себя всех, кто мог бы помешать нашим планам.

– Дай-то Бог. Правильное решение отличается от неправильного тем, что впоследствии не удивляет. Надеюсь, что изумление станет естественным состоянием аборигенов в ближайшее время, а нас минует чаша сия…

– Ой, лышенько! – охнула Аграфена и бросилась к проснувшемуся от грохота, закричавшему Мишутке.

Гордей Фомич скрипнул зубами и запрокинул голову, больно стукнувшись затылком о стенку.

– Всё! Те, кто колотит снаружи по двери, услышали и не уйдут.

Безотрадную догадку городового подтвердила новая серия ударов по ставням и торжествующий голос из-под окна:

– Да тут они! Притаились токмо, гады! А ну, выходь, кровопийца!

Полицейский горько усмехнулся в усы: «Вот и попал ты в кровопийцы, Гордей! И ведь не грабил, не убивал, мзду не брал, лихоимством рук не испачкал.»

В деревне Мамаевщине Новгородской губернии, откуда был родом Гордей Фомич, «городовых» шутливо причисляли к нечистой силе, мол, в лесу живет леший, в воде – водяной, в доме – домовой, а в городе – городовой. Но чтобы кровопийцами называть – такого не было…