— Оно действует! — воскликнул папа и хлопнул господина Эдгара по плечу.

— Да ты посмотри, что там происходит! — взвился господин Эдгар и показал пальцем на траву.

Стебли её поменяли цвет. Они стали голубыми. Но это было ещё не всё. Они как-то подсохли и дугой наклонились вниз, пока их верхушки не коснулись земли.

— Ничего себе действует! — воскликнул господин Эдгар. — Бутылку с остатками своего так называемого чудо-удобрения, будь добр, забери домой. Сначала трава с локонами, теперь — голубая трава…

— Я… Я, право, не знаю, — робко бормотал папа. — Наверное, причина в концентрации. Вероятно, это средство не нужно разбавлять. Мне очень жаль, господин Эдгар.

— Да ладно уж, ничего страшного, — успокоил друга господин Эдгар. — Вероятно, и голубую траву можно будет скормить. Во всяком случае, у меня теперь в четыре или даже в четыре с половиной раза больше травы, чем раньше.

И мы с папой собрались домой. Только теперь он взглянул на меня.

— Что у тебя за вид? — спросил он. — Ты что, упал в лужу?

— Это пёс упал, — ответил я. И поскольку мы затронули «собачью» тему, я решил напомнить: — Папа, а ведь ты обещал мне подарить на день рождения собаку!

— Верно, — подтвердил папа. — Но ты ведь не нашёл такую, какая бы тебе понравилась.

— А вот и нашёл! Я хочу ту дворняжку, которую вы заперли в доме у господина Эдгара.

— Но она принадлежит ему! — Папа нашёл аргумент «против».

— Нет-нет, пёс приблудный. Господин Эдгар сказал, что будет только рад, если мы его заберём. «Вот уж мои куры обрадуются!» — заявил он.

— Ну хорошо. Раз обещал, надо выполнять, — вздохнул папа. — Итак, с сегодняшнего дня у тебя есть собака.

Судя по всему, собака не имела ничего против того, чтобы жить с нами. Она сразу вскочила в машину, как только я открыл перед ней дверцу и позвал:

— Ну, иди же! Залезай!

По дороге она, правда, ещё раз отряхнулась. Причём довольно основательно.

— Ну и чистюля! — воскликнул папа.

Если бы он воскликнул: «Ну и грязнуля!» — это бы больше походило на правду, потому что теперь наша машина была вся в пятнах, как и моя футболка.

Когда мы приехали домой, папа поставил бутылку с остатками голубой жидкости на лабораторный стол, серьёзно взглянул мне в глаза и сказал:

— Макс, слушай меня внимательно! Ты больше никогда не дотронешься до этой бутылки. Обещаешь? Почём знать, что ещё может произойти!

Я кивнул. Но папа не удовольствовался этим и ещё раз спросил:

— Так ты обещаешь?

— Да, обещаю! — ответил я.

— Ну, хорошо. Тогда мы можем подняться наверх и засунуть твою собаку в ванну.

Я обрадовался. Папа назвал собаку моей!

Мы налили в ванну теплой воды и вежливо предложили собаке искупаться. Однако она не пошла нам навстречу. Либо не поняла, либо не захотела. Поэтому пришлось схватить её в охапку, погрузить в воду и основательно отдраить. Поначалу она сопротивлялась и даже хотела сбежать, но мы сумели этому воспрепятствовать.

— Твоей собаке надо дать имя, — заявил папа. — Как мы её назовем?

Я зачерпнул полную мыльницу воды, вылил её на мокрую собачью спину и провозгласил: