После того как увидел, каких усилий это стоит, я расхотел делать себе каменный наконечник. Мой деревянный колол не хуже, а в смысле ремонтопригодности был рассчитан на много промахов. Но зайца я всё же хотел. Найдя на южной оконечности озера группу деревьев, которые напоминали наши ивы, я долго пытался смастерить простые силки. Почему долго? Да потому что в руках у меня была кора дерева, а не веревка. В итоге я сделал силки с удавкой, заменив в результате своих экспериментов обычный узел на модифицированный
Силки поставил так, чтобы их не было заметно с тропы. Конец петли я привязывал к палке, которую крепко вбивал в землю. Несмотря на обилие зайцев, первые три дня силки были пустые. Решив прикормить их, я нарвал немного съедобных корневищ и разложил приманку рядом с петлями.
В первый же день во все три ловушки попались зайцы. Когда я принес добычу на стоянку, у дикарей от удивления вытянулись лица. Добыча эта была слишком проворна, чтобы ее можно было поймать, если только не попасть в неё случайно. По вкусу зайчатина мне не понравилась, мясо крупных копытных было вкуснее. Но зайцы имели шкурки, из которых я планировал сделать себе обувь, если зима застанет меня в этих краях.
Через месяц начала охоты на зайцев, в моем распоряжении было столько шкурок, что я спал на шкуре быка, а укрывался одеялом из заячьих шкурок. Совершенно неожиданно для себя, открыл в себе талант портного. Конечно, мое одеяло было ужасно по дизайну, но по стоимости оно тянуло на самое крутое в каменном веке.
Трубчатые кости копытных дикари дробили ударами своих рубил, чтобы добраться до костного мозга. Иногда кости ломались продольно, самым причудливым образом. Роясь в остатках костей, я подобрал себе несколько игл-шил, которым проделывал дырочки в шкурках и связывал между собой, используя тонкие ивовые полоски.
После одеяла, пришла очередь накидки на тело. Сшитые шкурки надевались через голову, закрывая спину и живот. Руки оставались оголенными, но их всегда можно было спрятать под накидку.
Пока еще было тепло, но осень уже начала вступать в свои права. Периодически вождь выходил на большой валун и смотрел в сторону юга, словно пытался определить, когда придет время выступить в путь. Мясо зайцев дикари уплетали за милую душу. Понемногу я стал настолько своим в племени, что на мои купания в озере уже никто не обращал внимания.
Этот год, судя по всему, выдался урожайным во всех отношениях: у четырех неандерталок беременность была так заметна, что, похоже, до зимы они должны были родить. И если с матерями все было ясно, то установить отцовство было практически невозможно. У других женщин беременность определить было трудно, вследствие их огромных животов.
Животные тоже чувствовали скорое приближение зимы и активно нагуливали жир. Сегодня на охоту собрались почти все мужчины. Я пересчитал всех — нас получилось двенадцать человек вместе с вождем и со мной. Трое дикарей остались в лагере на случай возможного появления хищника или врага. После той ночи, когда волки выли на берегу озера, их больше не было слышно. Возможно, им не понравилось соседство с человеком или их вероятная добыча ушла, но воя больше не было. Несколько раз попадались следы медвежьих лап. Стволы деревьев были оцарапаны когтями на высоте больше двух метров.