А пацан это конечно что-то! Ты заметил, как он реагировал, когда ты начал разрез, у него был такой вид, что это он проверяет, как ты можешь работать. А когда кровануло, он же одним движением руки, освободил тебе место для шитья. Да ты и сам ни разу не орал, как обычно на Пашку.

— Согласен, такого я еще не видел. Да я в его возрасте кроме футбола и щупанья девок, ничем не занимался. А тут пашет как взрослый.

— Ну, и привлекай его к работе, только не вторым хирургом, а так сбоку постоять, может, что подержать, подать. Ну ладно Толя, у тебя, наверно, где-нибудь коньячок припрятан. Что мы хуже Пашки, скоро уже меняться будем, Витюня уже дома я ему звонил, давай по рюмахену махнем.

В шесть часов вечера я, намотавшийся до упора, побрел домой. Все-таки пятнадцатилетний возраст не самое время для таких нагрузок.

Когда я зашел домой по маминому виду я понял, ей уже все известно, доброжелателей в больнице хватало.

— Та-а-к, ну-ка пойдем побеседуем.

— О чем, мама?

— Как о чем, о твоей работе хирургом.

— Мама, ну, а что я по-твоему должен был делать. Второго хирурга нет, у больного прободная язва, сама знаешь, что это такое, и потом, как я мог отказаться.

— Конечно, мужики, есть мужики, похеристы по жизни, но могли ведь что-нибудь предпринять.

— Ага, предпринять в воскресенье, кого и где искать. Половина по гостям половина еще где-нибудь.

— Ну, ладно, операция прошла хорошо и это радует, не страшно было?

— Нет, мне очень понравилось, хочу тоже так работать.

— Думаю, что на ближайший год, вряд ли найдется еще один такой похерист, как Анатолий Григорьевич, чтобы взять тебя в ассистенты. Поэтому готовься хорошо мыть полы.

Полетели достаточно однообразные дни учебы, работы, первое время я прилично уставал, но затем втянулся в этот режим; учеба, работа, тренировки. Но вот учеба в школе меня тяготила, все больше. Мне было неинтересно в классе, обсуждать с одноклассниками мелкие практически детские вопросы. Надоело провожать Аню, тем более что она все больше строила из себя недотрогу, и ходила с гордым видом по школе, как же, ее провожают и носят портфель почти каждый день.

Я с ужасом думал, что не смогу выдержать еще два года учебы и надо что-то предпринять.

И вот меня осенило: а не попробовать ли мне сдать экзамены экстерном за десять классов и поступать в этом году в Военно-медицинскую академию. Ведь все равно, когда ее закончу, мне будет уже двадцать лет и мне вполне могут присвоить офицерское звание и отправить на службу в войска. Но кроме этого, практически каждый день думал, о том, что я могу сделать, чтобы моя страна не развалилась, как случилось это в моей первой жизни.

Каким образом я могу повлиять на власть имущих, чтобы они действовали в нужном направлении.

Проходили дни, а ответа на свои вопросы я не находил. Сразу после майских праздников я постучался в дверь директорского кабинета. Услышав приглашение, зашел. Увидев меня, Исаак Наумович встал из-за стола:

— А, Сережа, ну заходи, садись, говори, с чем пожаловал, чем могу, помогу.

— Исаак Наумович, я хотел бы попробовать сдать экстерном экзамены за десятый класс. Я усиленно самостоятельно занимаюсь уже год и считаю, что с моими знаниями, я вполне могу это сделать.