Мари-Франс нетерпеливо следила за девушкой. Потом сдернула с шеи длинный портняжный сантиметр, напоминавший белую змею, и с поразительной быстротой принялась снимать мерки, выкрикивая цифры. Клэр не сразу вспомнила, что во Франции длину измеряют в сантиметрах, а не в дюймах, и поначалу удивилась: как же она так сильно поправилась и совсем этого не заметила? Женщина, закалывавшая тафту, деловито записывала мерки в толстую книгу в синем кожаном переплете.

– Грудь плоская. Это хорошо, – сказала Мари-Франс мадам Лагард. Такого комплимента Клэр еще слышать не приходилось. – И талия узкая. Превосходно.

Тут Мари-Франс заговорила с Клэр на безукоризненном английском, хотя девушка, казалось бы, уже продемонстрировала, что понимает по-французски.

– Теперь ты должна сохранить этот обхват талии на всю жизнь. Цифра записана в книгу.

Мадам Лагард улыбнулась. Клэр недоуменно уставилась на нее.

– Это хорошо, – прошептала мадам. – Раз занесла в книгу, значит одобрила.

Мари-Франс фыркнула:

– Ни разу не встречала англичанку, которой удалось бы сохранить талию. Не успевают родить, как сразу перестают следить за собой и превращаются в тучных коров.

Клэр подумала о маме: пышный бюст, крепкие, умелые руки. Клэр всегда считала маму красивой. Но трудно поверить, что они с мадам Лагард учились в школе одновременно. Неужели они и впрямь ровесницы? Казалось, мадам Лагард ближе по возрасту к Клэр, чем к ее маме.

– Подними руки.

Быстро что-то записав, Мари-Франс кивнула своей ассистентке, и та повела их на третий этаж. На этот раз они очутились в темной тесной комнате. Все стены от пола до потолка занимали полки с рулонами ткани. Каких материалов здесь только не было! Клэр казалось, будто она угодила в пещеру Аладдина.

Вот золотые ленты, а вот шелка ярких, насыщенных цветов: бирюзовые, розовые, алые. А о существовании такого количества разных оттенков черного Клэр раньше даже не подозревала. Этот цвет здесь представлен в разных материалах: от нежнейшего, тончайшего мохера до легкого, прозрачного шифона. Синий цвет по разнообразию оттенков не уступает черному. Цветочные узоры имеются на любой вкус: крупные и мелкие, от кричаще-аляповатых (кто осмелится надеть на себя такое?) до объемного узора из крошечных ромашек на хлопковой ткани, который издалека можно и не заметить. Есть здесь и тонкие вуали, и огромные рулоны ситца. Под чехлами от пыли хранятся кружево и атлас: белых, серебристых, кремовых оттенков. Материалы для свадебного платья и фаты. Клэр, не сдержавшись, ахнула. Губы Мари-Франс едва заметно дрогнули.

– Вижу, уже строишь планы на будущее, – вполголоса произнесла она.

Клэр покраснела и отвернулась.

– Ну что ж, сразу к делу, – объявила мадам Лагард. – Слишком темное нам не нужно. Клэр не француженка. В черном она будет выглядеть, как нескладная англичанка, собравшаяся на похороны.

Клэр почти не слушала: она не могла отвести взгляд от разноцветных тканей в комнате-сокровищнице. В эту волшебную пещеру даже не проникал уличный шум. Казалось, Клэр перенеслась в сказочную страну.

– Элегантность – это не для нее, – фыркнула Мари-Франс.