– Выглядишь неважно, – заметила мадам Лагард.
Похоже, она очень прямая женщина. Мне она сразу понравилась.
– Да уж, – вздохнула Клэр.
– А я древняя старуха.
– И это тоже правда.
– Когда уезжаешь?
– Завтра.
Они остановились у двери.
– Ну что ж, встретимся в следующей жизни, – произнесла мадам Лагард.
– Будем надеяться, – ответила Клэр.
Они снова обнялись, а я отошла в сторонку, чтобы им не мешать.
Клэр сомневалась, по силам ли ей взобраться на верхний этаж. Мадам пригласила ее посмотреть на уродливые гаражи, построенные на месте сада – его пришлось продать, о чем хозяйка до сих пор не могла говорить спокойно, – но даже эта короткая прогулка далась Клэр очень тяжело. Но она не хотела расстраивать и волновать Анну.
Завтра Тьерри пожелает в последний раз подняться с Клэр на Эйфелеву башню. Но Клэр рассудила, что проблемы разумнее решать по мере их поступления. Сейчас ее главная задача – добраться до ванной и принять столько морфина, чтобы хватило продержаться ближайшие полчаса. Потом еще полчаса, и так далее.
– Приветствую!
Вся квартира устлана тканями, а Сами носится туда-сюда с диким блеском в глазах и полным ртом булавок. Посреди гостиной стоит невысокий хмурый молодой человек с толстым животом, обтянутым широким камербандом.
– Сейчас все будет!
Молодой человек с недовольным видом покосился на часы:
– До генеральной репетиции осталось пять часов.
– Вот черт! – выругался Сами. – Дорогая, у тебя случайно декседрина не найдется?
– А как же! – фыркнула я. – Из дома без него не выхожу.
Сами так закрутился, что мой сарказм уловил только через пару секунд. А потом вспомнил и про хорошие манеры и извинился перед Клэр.
– Простите, у нас сегодня аврал. Генеральная репетиция. Но мы со всем справимся…
– Ой! – вскрикнул певец: Сами уколол его булавкой.
– Приходите и вы.
– Ну, не знаю, – протянула я.
– Да что тут знать? Приходите, и все! На оперу!
– Не уверена, что…
– Она еще и не уверена! – возмутился Сами. – Билеты за несколько месяцев раскупили! Премьеру посетит президент, князь Монако и вообще все в Париже, кто хоть что-то собой представляет! А у тебя есть шанс увидеть оперу бесплатно, да еще и раньше всех!
– А что за опера? – в разговор вмешалась Клэр.
– «Богема», – ответил молодой певец. – Я пою партию Марселя. Мне бы сейчас голос разогревать, а не здесь торчать.
– Обожаю эту оперу! – Оживившаяся Клэр повернулась ко мне.
Я ни разу не бывала в опере. Да что там – ни одной арии целиком не слышала. Вдруг молодой человек – тот самый, с непримечательной внешностью – открыл рот. Тут даже Сами застыл как вкопанный. Звук, который мы услышали, оказался таким же густым и насыщенным, как шоколад Тьерри. Голос певца обволакивал и погружал в мир грез. Он спел всего лишь небольшой отрывок. Я даже слов не понимала, но его могучий голос заполнил все окружающее пространство. На лице Клэр появилось выражение удивительного спокойствия.
– Хорошо, придем, – выпалила я.
Потом обратилась к Клэр:
– Если вы, конечно, в состоянии.
– Сначала отвези меня обратно в отель, – распорядилась та. – Сейчас я больше всего на свете хочу прилечь и вздремнуть.