Тем временем капитан Уэдерпорт успел лично явиться в Керкуолл и с радостью и благодарностью был принят отцами города, специально собравшимися для этой цели на совет. Провост, в частности, выразил свой восторг по поводу счастливого прибытия «Альционы» как раз в тот момент, когда пираты не могли ускользнуть от нее. Капитан, который казался несколько удивленным, сказал:

— Но этим, сэр, вы обязаны тому извещению, которое сами послали мне.

— Которое я послал? — переспросил пораженный провост.

— Ну да, сэр, — ответил капитан Уэдерпорт, — ведь вы, если я не ошибаюсь, Джордж Торф, мэр города Керкуолла, подписавший это письмо?

Изумленный провост взял письмо на имя командира «Альционы» Уэдерпорта, извещавшее его о прибытии пиратского судна и содержащее сведения о его вооружении и прочие подробности. В письме также указывалось, что, поскольку пираты прослышали о том, что «Альциона» находится неподалеку, они уже настороже и легко могут ускользнуть от нее, следуя мелководьем между островами и островками, где фрегату затруднительно было бы за ними следовать; к тому же пираты — такой отчаянный народ, что в случае поражения не задумаются выбросить судно на берег или взорвать его, причем много награбленного добра и ценностей будет потеряно для победителей. В письме поэтому заключался совет «Альционе» крейсировать в течение двух-трех дней между Данкансби-Хэдом и мысом Рот, чтобы рассеять опасения пиратов, вызванные ее близостью, и успокоить их подозрения. К тому же, как было известно автору письма, в случае, если фрегат покинет здешние воды, пираты собирались последовать в Стромнесс-Бэй и там свезти свои орудия на берег для необходимого ремонта, а если они смогут найти для того средства, то даже для кренгования. Письмо заканчивалось уверениями, что если капитан Уэдерпорт введет фрегат в Стромнесс-Бэй утром 24 августа, то он получит с пиратов хорошую поживу, если же раньше, то рискует упустить их.

— Это письмо написано не моей рукой, и подпись эта тоже не моя, капитан Уэдерпорт, — сказал провост, — да я никогда и не взял бы на себя смелость советовать вам медлить с прибытием.

Тут капитан, в свою очередь, удивился.

— Я знаю только, — сказал он, — что письмо это было доставлено мне, когда мы находились в заливе Терсо, и что я дал гребцам шлюпки пять долларов за то, что они переправились через Пентленд-Ферт в штормовую погоду. Старший у них был немой карлик, самое уродливое существо, какое я когда-либо видел. Я тогда еще подивился точности ваших сведений, господин провост.

— Хорошо, что так получилось, — ответил провост, — однако для меня еще вопрос, не желал ли скорее автор письма, чтобы вы нашли гнездо пустым, а птичку улетевшей?

С этими словами он передал письмо Магнусу Тройлу, который вернул его с улыбкой, но без единого замечания, догадавшись, должно быть, вместе с проницательным читателем, что Норна имела свои причины в точности рассчитать день прибытия «Альционы».

Не задумываясь более над тем, что казалось необъяснимым, капитан Уэдерпорт предложил начать допрос пленников, и Кливленд с Алтамонтом, как упорно продолжал называть себя Банс, были вызваны первыми в качестве командира и лейтенанта пиратского судна.