Дальше или учимся с этим жить, или встаем и уходим. Отрываем свою задницу и валим к себе домой. Сестра под защитой. Совесть твоя чиста.

Понятно, что никуда я не свалил… Жалеть себя не стал. Налил себе еще кофе. Подавил слабовольное желание пойти покурить — решил бросать, значит надо бросать, хоть потоп.

Очень не хватало отца. Мы часто с ним на кухне сидели, пили чай и разговаривали. Я выдавал школьные проблемы, которые никогда не рассказал бы матери, а мне начинали рассказывать абстрактные истории, в которых порой вообще вместо людей животные участвовали. А я сидел и очень внимательно слушал. Потому что решение, как истина, было где-то здесь. В этих историях. Потом мне желали спокойной ночи, и мы расходились по своим комнатам или отец вообще уезжал. А я лежал, смотрел в потолок и обдумывал, почему этот драный бобер поступил именно так. Есть же разница, когда тебе на блюдечке с золотой каемочкой да еще и нравоучительным тоном или когда тебе на все твои проблемы — сказку про бобра и «спокойной ночи»?

Интересно, Лекси он тоже про бобра рассказывал? И что бы этот герой родительского фольклора проделал в моей ситуации?

Я вышла на кухню и увидела сидящего за столом Алекса. Братишка не был убитым, потерянным, даже грустным не был. Он улыбнулся мне:

— Чай или кофе? Я тут макарон сварил и колбасы пожарил. И салат сделал.

Время уже к обеду, ты же не ела, наверное, ничего.

За моей спиной практически бесшумно материализовался Рутор. Обняв меня и прижав к себе как можно крепче, он понюхал воздух и выдал:

— Как вы живете без нормального мяса?! Давайте ешьте и пойдем к Круоту.

И тут на подоконник присел ворон. Дальше все было как-то очень быстро для моего мировосприятия. Я моргнула два раза, пока мимо меня промелькнула с рычанием рыже-красная молния. А Алекс… Только что сидел спокойно — и вот уже стоит у распахнутого им настежь окна, держась за ручку створки. Ни Рутора, ни ворона.

— Как. Ты. Это. Сделал? — все-таки голос у меня чуть дрогнул.

— Я сам не понял… — ошарашенно проговорил брат, закрывая окно и поворачиваясь ко мне. У него в глазах было столько же удивления от случившегося, сколько и в моих, так что сразу было понятно — братишка говорил чистую правду. Как у малышни в детстве: «Мама, оно само!». Чем дальше, тем страньше.

Закрыв окно я, грубо говоря, просто упал на стул в углу и попытался вспомнить по миллисекундам, как оно все было.

Я же сидел спиной к окну, и первым, что увидел, была не эта клятая птица, а преображающийся Рутор. И дальше действовал уже не я, а кто-то иной. Нет, я быстро соображаю, но не настолько, чтобы меньше чем за секунду прикинуть, что надо раскрыть окно, в которое стремительно летит огненная пантера. И уж тем более — успеть проделать это. Зашибись!

— Алекс, тебе, может, чего-нибудь покрепче кофе налить?

Мне? Покрепче? Да, пожалуй… Полбутылки водки из горла — это то, что меня сейчас вернет в норму.

— Нет, спасибо. Вдруг снова понадобится быстро дверь открыть, например.

А я с нарушенной координацией, да на таких скоростях… Полквартиры тебе разнесу, точно!