Он был обычным человеком, пусть и немного со странностями. Растил и меня, и сестру, но жил с матерью девочки. Причем, я видел, что он любит мою мать, это чувствовалось в мелочах, в цветах, конфетах, объятиях и поцелуях. В том, как он на нее смотрел. Я, конечно, злился, что мой отец живет с другой семьей, а не с нами, но это была моя единственная претензия к нему (не считая ремонта в квартире!). А Лекси утверждает, что с ее матерью отец часто ругался, вечерами, когда считалось, что ребенок уже спит. Но днем, при ней, они были образцово-показательной парой, вежливой и спокойной. И развелись они вежливо и спокойно. Вот почему после развода отец не остался жить с нами, а уехал куда-то в тундру, я так и не понял. Но мама ходила с таким загадочным лицом, будто знала — зачем.
И со всей этой обычностью создание кармических дублей не вязалось, ну, никак. Как и текст из маленького прямоугольника в блок-схеме сестренки:
«У отца есть способность к чуткому сну. У Алекса есть способность к чуткому сну. У Лекси такой способности нет». Допущений, правда, из этого никаких сестра сделать не смогла, но отметить — отметила.
Проснулась я от того, что меня нежно поцеловали. Ну уж нет уж!
— Нам надо думать, как выйти на связь с Рутором, а ты порываешься вступить в связь со мной!
Я и так позволила брату выспаться, хотя меня всю просто распирало от желания пересказать ему свой сон. Тем более, нам сейчас надо придумывать план, как, вынырнув из всевидящего озера, не задохнуться от вони нилифов, не попасть в лапы к тайокам, не заблудиться на пути к селению… И, главное, мне лично не понятно, почему мое чудовище не появляется уже второй день?!
Братишка пробурчал что-то и, грустно вздохнув, уставился в одну точку — задумался. Одна из отцовских привычек, которую брат успешно перенял.
— Тебе не интересно, что мне приснилось?!
Я тут только не подпрыгиваю уже, а он меня практически игнорирует!
— Интересно. Просто по Рутору не очень соскучился, веришь?
— Верю. Слушай!
Как я ни хотела, обратно в то место «воспоминания-сна», на котором я проснулась, меня не вернуло, а сместило снова назад во времени. Когда мне примерно лет семнадцать внешне, дедушка пропал несколько дней назад, и бабушка очень волнуется — настолько сильно, что я ощущаю вибрации в воздухе от ее волнения.
И это меня немного отвлекает — у нас, молодого поколения, идет очередной урок владения мечом. Или, скорее, просто тренировка и повторение пройденного. Бабушка вроде бы внимательно следит за нами, но не делает никаких замечаний и не поправляет, хотя сама я уже заметила у себя несколько изъянов в стойках, один недостаточно четко сделанный выпад и вот только что слишком много эмоций было вложено в нападение. Мы, расслабившись, просто дурачимся, сражаясь втроем друг с другом. Или отрабатываем защиту — двое против одного. Сейчас сражаемся только я и брат…
И вдруг бабушка, схватившись рукой за сердце, медленно опускается в траву.
Сестра быстро убирает меч в ножны — будущих воинов с детства приучают беречь оружие. Это только мое всегда в идеальном порядке и убрать его — дело на полсекунды.