Душное пекло летнего дня. Сонно-голодная одурь. Дымила походная кухня.

Замполит перечислил главные достижения советской власти. Вспомнил о победе над Германией. Осветил текущий политический момент. Бегло остановился на проблеме развернутого строительства коммунизма.

На крики: «Жрать хотим! Когда в столовую!?»– Замполит спросил:

- Кто это там жрать захотел?

Не услышав ответа, сказал огорчённо:

- Ну что вы за народ? Партия вам доверила Родину защищать, а вам бы всё жрать и жрать. Помните, товарищи солдаты, международная обстановка сложная, враг, не дремлет!

Минут через сорок замполит наконец распорядился вести роту в столовую. Дул пыльный «афганец». Он всегда начинался когда мы шли в столовую. Мелкая пыль забивала глаза, скрипела на зубах. Обед с песком...

Место, где мы принимали пищу, трудно было назвать столовой. Это название было довольно условно. А реально, возле автомашин походной кухни, сколоченные из досок столы. Над ними и на них стая мух величиной с колибри.

На первое – суп из пшёнки с добавлением кильки в томате, на второе – перловая каша. Когда каша остывала, она принимала синий оттенок.

На третье давали чай, заваренный из верблюжьей колючки – это против дизентерии. Мерзость!

Через три или четыре дня рота пополнилась полупьяными, лохматыми, переодетыми в солдатскую форму взрослыми мужиками резервистами, призванными из Семипалатинска. Их называли партизанами. Партизаны были отчаянные и нетрезвые, но дело знали. За несколько дней они привели в порядок всю технику. Попутно разгромили соседний магазин, где по приказу майора Калиты им отказались продавать вино.

Наконец однажды утром роту подняли по тревоге. В тупике нас ждал железнодорожный состав с платформами, общим вагоном и теплушками.

Что такое погрузить даже небольшую воинскую часть? Это зрелище напоминало переправу или эвакуацию во время боевых действий. Ревели моторы, раздавался звон металла вперемешку с глухими ударами по резине и слышался приглушенный мат.

Грузили машины, потом имущество, дрова, продукты, палатки, матрацы и личный состав.

Техника была поставлена и закреплена на платформах. Офицеры, прапорщики и партизаны до отказа затарились водкой. Кое- кто из резервистов уже шатался вокруг вагонов в расстегнутых гимнастерках.

Личный состав стоял в строю на перроне. Мы с завистью принюхивались к запаху винных паров, исходящих от партизан.

Невысокого роста майор Калита, в фуражке аэродроме, как две капли воды похожий на генерала Пиночета сообщил, что ко всем ебеням расстреляет, четвертует, изнасилует и после этого отдаст под трибунал любого, кто без разрешения покинет вагон на станции, употребит алкоголь, или захочет плотской любви с местным женским населением.

Зампотех красноречиво постучал перед его носом по циферблату своих часов.

- По вагонам!.. К ебеням! Бегом! Марш! - Отдал команду ротный. Тут же его команду продублировал услужливый Николенька.

- По вагона-аааам!

Я забрался в теплушку. Вдоль стенок вагона прибиты двухъярусные нары. Скинул сапоги и залез наверх.

Офицеры, прапорщики и партизаны ехали в плацкартном вагоне. Мы в теплушках, оборудованных без особых удобств. Вернее совсем без удобств. Без умывальника. Без туалета. В проеме двери вагона прибит продольный брус, держась за который можно на ходу поезда, под свист ветра, справить на перегонах между станциями малую и большую нужду.