Старшую медсестру я застала в ее кабинете. При моем появлении Алевтина Викторовна подняла голову от каких-то бумаг, лежащих на столе, и натянуто улыбнулась. Выглядела она очень расстроенной.

«Ничего удивительного, – подумала я. – Видимо, она уже знает, что ее подругу задержали».

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – улыбка Благолеповой казалась маской.

– Я бы хотела откровенно с вами поговорить, – садясь на стул, стоящий напротив стола, сказала я. – Думаю, что нам есть что рассказать друг другу.

– Да? – похоже, медсестра была удивлена и немного напугана. – Тогда я вас слушаю.

– Меня? А я думала, это вы начнете первой, – наивно улыбнулась я.

И тут же заметила, как Алевтина Викторовна заерзала на стуле.

– Хорошо, я скажу, – согласилась я. – Жанна Стрельцова ведь вас шантажировала? Я правильно поняла?

Алевтина Викторовна только кивнула.

– Только чем? Судебным процессом, на котором вы не присутствовали? Вы ведь, по большому счету, оказались ни при чем. Тогда чего же вы боялись?

Алевтина Викторовна молча подняла глаза и уставилась на меня так, как будто видела впервые.

– Что вам от меня надо? – хрипло спросила она.

– Я просто пытаюсь докопаться до сути и найти того, кто убил двоих девчонок.

– Я никого не убивала! – вскричала Благолепова. – И Лилия тоже никого не убивала. Почему вы к нам пристали? Я не знаю, кто это сделал, и знать не хочу! Я не хочу с вами разговаривать!

– Вы знаете, я тоже не очень горю желанием с вами общаться, – призналась я. – Могу сказать точно, что никакого удовольствия мне это не доставляет. Но почему вам так было интересно узнать, о чем я разговаривала с Зинченко? Ведь это вы подслушивали под дверью?

По тому, как метнулись вверх ее брови и как она посмотрела на меня, я поняла, что оказалась права.

– Вы можете не отвечать. Я и так знаю, – я гипнотизировала медсестру взглядом. – Я долго не могла понять, в чем дело. А оказалось, что все очень просто. Жанна никогда ничего не делала просто так. Это я усвоила хорошо. Следовательно, так называемая дружба с безнадежным больным была вовсе не случайной. Зинченко был очень слаб, чтобы сказать что-то вразумительное, но мне хватило и этого. Жанна знала больше, но она не могла попасть в милицейский архив, чтобы посмотреть то самое дело, про которое все время твердил ей Зинченко. Шантажируя вас, она просто блефовала. Она не могла знать всего. Она даже не знала того, что это ваша подружка по уши завязла на том процессе. Пожилому человеку слишком сложно было разобраться во всей вашей больничной иерархии. Он просто увидел, что в его палату входит та, кто не должен, по его понятиям чести, работать в медицине. И это в его системе координат было совершенно неправильно. И этот человек, эта медсестра, является какой-никакой, но начальницей. Значит, по его понятиям, она главная медсестра. Откуда он мог знать, что в вашей иерархии существует еще и старшая?

– Ну и что? – похоже, Алевтина Викторовна начала успокаиваться. – Это все просто слова.

– Это все слова, – согласилась я. – И у меня нет доказательств. Но если логически мыслить, то я думаю, что вы защищаете вашу подругу только потому, что у вас здесь существует тот самый бизнес, начало которому было положено еще тогда, в восьмидесятых годах. Бизнес маленький, но на жизнь вместе с зарплатой хватает. Только поэтому вы и терпели посягательства Жанны на вас. Это же очень неприятное чувство, когда знаешь, что ты у кого-то в руках.