— А, теперь понятно, — кивнул я, почувствовав, как волосы на голове зашевелились, а вдоль позвоночника пробежала волна озноба.

То есть, даже если отпечатки совпадут, через пару недель запросто вскроется то, что я пришлый, так? И меня в карантин и ту самую изоляцию. А я не хочу в изоляцию, она меня совсем не вдохновляет.

— По радио слышал, что людей с Дабл-Ар-Эс лечат?

— Нет, не лечат, просто давят симптомы, — покачал головой врач. — Как диабет: пока есть инсулин, ничего не случится. Закончился инсулин — беда. Ты не слышал про сыворотку?

— Так, краем уха. Я и радио не очень слушал, если честно.

— Та сыворотка, что лечит сейчас суперкорь, в модифицированном виде держит на плаву людей с синдромом. Пока они ее получают, у них нет никаких проблем. Так что если у тебя синдром и ты скрываешь, то… в общем, мы все равно сейчас увидим, а тебе бояться нечего.

— Нет у меня никакого синдрома.

— Вот и посмотрим, — ответила вместо врача медсестра с лошадиной физиономией.

Посмотрели. Действительно никаких синдромов. Меня отпустили из кабинета, пообещав чуть позже сообщить о результатах анализа «на иммунитет». Интересно, что покажет этот самый анализ, учитывая то, что я этой самой суперкорью только что переболел?

Из смотровой вернулся в кабинет, где меня допрашивали, причем у двери столкнулся с курившим Пикеттом.

— Выгнали, — усмехнулся он, показав на дверь. — Кстати, тебя уже проверили по базе. Заходи, — открыл он передо мной дверь.

Вок показал на стул у стола и не стал долго резину тянуть с результатами:

— Проверили тебя. Ты еще и на оружие третьего класса подавал?

— Точно, — кивнул я, хоть понятия не имел, что это за «третий класс» такой.

— Глушитель хотел, что ли? — уточнил тот. — Или пулемет мечтал купить?

— Да так, то и это, — вроде как уклончиво ответил я.

— В общем, тебе повезло, личность подтверждена, — сказал он. — Сейчас тебе новый ай-ди сделаем. Смотри туда, — показал он на женщину.

Я обернулся и увидел, что она держит в руках маленькую цифровую камеру. Вспомнил, что американцы на документах улыбаются и оскалил зубы. Вспышка, тихий щелчок, потом она защелкала мышкой, сосредоточенно глядя в экран, а я рассматривал его обратную сторону с логотипом «Тошиба». Зажужжал принтер, она встала, вытащила листок плотной бумаги, сложила его как-то хитро, сунула в ламинатор и затем отдала мне еще теплую жесткую карточку. Мой портрет, напечатанный, а не наклеенный, имя с фамилией, опять рост-вес-волосы-цвет глаз, но никакого адреса, только длинный номер.

— Это твой новый номер соцстрахования, считай, — ткнула она в карточку тонким пальцем с коротко обрезанным ногтем. — Он уже в правительственной базе данных с твоим портретом и прочим. Так что можешь показывать карточку если спрашивают.

— Видал? — спросил Пикетт, хлопнув меня по плечу. — А не было бы «пальчиков», сидел бы ты недели две в карантине. Пошли.

Я попрощался с женщиной и Воком и вышел из кабинета. Дежурный боец отдал мне сумки, Пикетт опять подхватил одну из них и мы вышли на улицу.

— Все? — спросил я.

— Все, — подтвердил он. — Можешь вооружаться, если хочешь. И что ты решил насчет работы пилотом?