— С чем их и поздравляю, — ответил я, попутно пытаясь составить какой-нибудь план действий. — Джо, сколько до ближайшего города отсюда?

— Если идти вдоль этого шоссе, то будет Лоуэлл милях в шестидесяти. Можно пойти вдоль четырнадцатой дороги и миль тоже через шестьдесят будет Грэйбулл, но напрямую туда не выйдешь, придется идти полями, так что займет больше времени. А что?

— Я думаю насчет машин, — признался я.

— Думать насчет машин — это прекрасно, — согласился со мной Джо. — Особенно если в результате тебе машину подарят. Других вариантов я не вижу.

— Джо, это не армия, это банда. Да еще на свой территории.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не думаю, что у них хорошо налажена караульная служба. Они пьют прямо у машин, видишь? Они орут, они устали, они скоро пойдут спать, как я думаю.

Пили там все. Кто пиво, разбрасывая пустые жестянки, а кто и крепкое прямо из бутылок. Запах жженной веревки накатывался на нас волнами, и, думаю, что там не одной травкой обходились.

— И ты надеешься украсть машину?

— Я не знаю, — сказал я честно. — Я надеюсь, что нам удастся понаблюдать и, может быть, поймать удачный момент. И тогда мы заполучим себе колеса. И через пару часов будем дома. Или чуть позже. Мне как-то неохота идти вместо пары часов три-четыре дня.

— А если не получится?

— Тогда к утру отойдем в дальний лес и там обдумаем наш пеший маршрут. Ничего не теряем.

Я увидел, как Джо задумчиво покусал нижнюю губу, а затем он кивнул:

— Пусть так. Заодно увидим, что они собираются сделать с Брэдом.

— Уверен, что ничего хорошего.

Я действительно был в этом уверен. И не имел ни малейшего желания облегчать его судьбу. Ни его, ни тех, кто сидел в кузове рядом с ним, привязанный к доскам. Нет, я понимаю, что в кино благородный герой сделался бы еще благородней, бросившись на выручку вчерашним врагам, но это в кино. А не в кино я не испытывал ни малейшего сочувствия к его судьбе. Он нас продал, зная, что обрек на смерть. Что еще нужно? А те, кто нас «купил», им-то что нужно? Месть за убитых? Так если бы меня никто не трогал, но никто бы и не погиб. Я ведь просто ехал мимо. Так что не буду я геройствовать. Пусть их. Пусть подыхают.

Пленных не трогали, на них никто внимания не обращал. Может быть, берегли для чего-то особенного, черт его знает, чужая душа — потемки, а душа психа — тем более. Другое дело, что развязывать их тоже никто не собирался. Мне в прицел хорошо было видно, как туго затянуты веревки на запястьях, так что инвалидность им уже, наверное, гарантирована. Суета на стоянке понемногу улеглась, банда постепенно разбредалась на ночлег, преимущественно располагаясь в номерах первого этажа главного здания. Похоже, для того, чтобы все вместе держаться. Людей у машин оставалось все меньше, гасли и фары, но полностью свет не отключился. Где-то затарахтел генератор и свет трех повешенных на фасаде фонарей залил стоянку, заставив меня выругаться.

Мне хорошо виден был главарь, который стоял возле одного из военных грузовиков, разговаривая с двумя мужчинами. Один был длинным, худым, жилистым, абсолютно лысым, а лысина сплошь покрыта татуировкой. Второй был похож на военного — стрижка «под кувшин», как у морских пехотинцев, ничем не примечательное лицо, сильные мускулистые руки высовывались из рукавов майки. Куртку он снял и бросил на капот «хаммера».