Вернее, попытался прыгнуть – Чагра’шари ухватил его за плечо:

– Оставь его, пха. Мы ничего не выиграем от его смерти, а потеряем многое. Потеряем наши жизни! Ашинге разгневаются и уничтожат всех на планете.

– Пусти меня, тварь! Как ты осмелился... Пусти! – прошипел Шаххаш’пихи. – Я убью его! И убью тебя, если пожелаю!

– Ты никого не убьешь. – Чагра’шари выглядел невозмутимым, как скала, и крепко держал своего повелителя. – Время убийств прошло.

Камень уже был в руках Эрика. Хороший камень, увесистый, с острым концом. Кусок яшмы или порфира.

Снижаясь, корабли исчезали за прибрежными утесами. Один падал к острову и казался уже не темной точкой в мутно-желтом небе, а серебряной стрелой.

Шаххаш’пихи полоснул молодого хаптора клинком, брызнула кровь, но Чагра’шари даже не вскрикнул. Отшвырнув владыку к стене купола – так, что тот приложился головой к бетону, он обнажил оружие. Сталь холодно сверкнула в свете солнц.

– Это твое решение, харши’ххе, – промолвил Чагра’шари, вскинув клинок. – Твое, не мое. – На мгновение он поднял взгляд к спускавшемуся кораблю. – Вижу, эти Владыки Пустоты тебе не подходят... Отправляйся тогда к тем, в которых веришь!

Они сцепились посреди площадки, ветер и вихри осыпали дерущихся песком. Эрик, сжимая свой бесполезный камень, глядел вверх, отсчитывал секунды по биению сердца. Минута с четвертью, и корабль завис над островом, в полусотне метров от каменного сада; еще восемь секунд, и бортовые люки распахнулись, пропуская роботов и людей в скафандрах; три секунды – включились гравидвижки, отряд стал опускаться, УБРы – на вершины скал, десантники – на песок среди каменных изваяний. Четыре секунды, и они уже...

Чагра’шари воткнул нож в горло Шаххаш’пихи, вытащил лезвие и отступил от рухнувшего на бетонную площадку тела. Глаза убитого смотрели вверх, в Великую Пустоту, где за границей атмосферы кружил над планетой огромный земной крейсер.

– Помнишь, Рирех, ты рассказывал мне про мудреца кни’лина? – произнес Чагра’шари, пряча клинок в ножны. – Он дал верный совет: если чешется правое ухо, не нужно чесать его левой рукой. Это большая глупость. Такая же, как следовать долгу, который обречет всех нас на смерть.

Пальцы Эрика разжались, камень снова зарылся в песок.

– Согласен, Чагра’шари. Тот мудрец кни’лина еще говорил, что мы, разумные существа, способны на гораздо большее, чем думаем.

С этими словами он повернулся к десантникам, бежавшим к бетонному куполу. Впереди спешили Петр, Губерт и сестрица Марина. Братья улыбались, махали руками, но сестрица хмурилась и глядела строго.

«Не избежать мне выволочки, – подумал Эрик. – А, собственно, за что?»

Весеннее небо было высоким, прозрачным, пронизанным солнечным светом, и плыли в его бездонной синеве караваны белых пушистых облаков. Маленький ресторанчик на берегу Влтавы заливали сладкие ароматы сирени. Как всегда, сирень в Праге цвела щедро и буйно; казалось, что берега реки, и Старый город, и его окраины тонут в голубоватом мареве, захлестнувшем площади и улицы, дома, соборы и древний замок на горе. В мае Прага казалась одним цветущим садом.