Из-за кулис вышел молодой человек. Остановился в поклоне у края сцены, и под сводами притихшего зала зазвучали слова о незнакомом поселке, где вели неравный бой за высоту простые русские парни.

торжественно пел шахтер.

— Двое, только двое остались тогда в живых, — тихо поправил певца Лапин.

Герасим Ильич сидел недвижно, опустив в задумчивости седую голову. Будто сквозь сон, слушал он песню и снова, как наяву, видел страшные картины огневой дуэли — грохот снарядов и мин…

Музыка умолкла, и ведущая сказала в микрофон:

— Песня «На Безымянной высоте» исполнялась по просьбе Герасима Ильича Лапина. Он среди нас…

Зал взорвался аплодисментами. Люди стоя приветствовали ветерана войны, потомственного шахтера.

В перерыве мы познакомились ближе. Семнадцатилетним пареньком Герасим приехал из Орловской области на восстановление разрушенного гражданской войной Донбасса. Трудовую деятельность начинал на горловском руднике № 1, ныне шахта «Кочегарка». А в свободное от работы время успевал ходить в осоавиахимовские кружки и в тире так наловчился бить по мишеням из малокалиберной винтовки, что признали его вскоре одним из лучших стрелков города. Пришла пора — проводили в армию.

После службы Лапин снова вернулся в шахтерский край на укрепление угольного фронта. На старейшей донецкой шахте «Лидиевка» трудились отец и старшие братья — Трофим, Иван и Даниил. Герасим горячо взялся за освоение горняцких профессий. Работал крепильщиком, потом забойщиком, проходчиком, машинистом врубовки, горным мастером…

На следующий день по приглашению Лапина я приехал к нему домой. Тихий, зеленый поселок привольно раскинулся на западной окраине шахтерского поселка Рутченковки, что в Кировском районе Донецка. Неприметный с виду домик Лапина, почетного гражданина Куйбышевского района Калужской области, стоит в тенистом саду по улице Дмитрия Донского, 27.

Герасим Ильич достал из книжного шкафа семейный альбом.

— Вот каким я был, — показал хозяин на один из снимков. С него смотрел молодой солдат с гвардейским значком и орденом Отечественной войны на гимнастерке.

— После выздоровления снимался, — пояснил Лапин и умолк, лицо его стало вдруг суровым. Глубоко вздохнув, добавил: — Что там творилось на Безымянной — жутко вспомнить…

…Шел сентябрь 1943 года. Войска левого крыла Калининского фронта, в состав которого входила и 139-я Краснознаменная стрелковая дивизия, громя фашистские полчища, с тяжелыми боями продвигалась на запад. С каждым километром сопротивление врага возрастало. Впереди была Десна, за ней — старинный русский город Рославль.

На пути 718-го полка, в составе которого воевал рядовым Герасим Лапин, встала сильно укрепленная противником Безымянная высота с отметкой на полевых военных картах 224,1. По скатам ее проходил передний край обороны гитлеровских войск. Разведчики донесли: фашисты возвели здесь сильную в инженерном отношении линию укреплений с хитроумной системой опорных пунктов — с дотами, дзотами, артиллерийско-минометными позициями и минными полями, которые сплошь были опутаны колючей проволокой.