«А еще жениться обещал», – вспомнил Вадим.

– Я дежурила сегодня до полуночи, пыталась вам дозвониться. Знаете, так не хотелось ехать домой. Решила отвезти ваши вещи. Они там, в прихожей, выпали, когда вы на меня жадно набросились…

– Вы не врете, Лиза?

– Да честное медицинское, – возмутилась она. – Что случилось, Вадим? Я хотела отнести вам вещи, оставить ключи, убедиться, что вас нет дома…

– Я помню, Лиза, это вы уже говорили… – трескотня в голове становилась совершенно ненужной. Он дополз до дивана, вытянул из тугого кармана примитивную Моторолу.

– Борис?

– Аюшки, Вадим Сергеевич? Что-то голос у вас…

– Ты еще в машине?

– Ага. На посту и вблизи поста никаких подозрительных…

– Три минуты назад в подъезд вошла девушка.

– Вошла, – вспомнил Борис. – Фигурка что надо, пакет тащила, лица я, правда, не рассмотрел. Она живет в вашем доме?

– Вроде того. Пару минут уже живет. В моей квартире.

– Ух, ё… опять прокололся, – Борис ахнул и начал, судя по звукам, выбираться из машины.

– Сиди, – сказал Вадим. – С ней никого не было?

– Да вроде одна…

Он отключил связь, в бессилии уронил руки. Девушка подползла к нему на корточках.

– Вадим, вы сходите с ума? Может, обратно в больницу?

– Ни за что, – он собрал последние усилия, чтобы улыбнуться, оторваться от пола и взгромоздиться на диван.

– У вас мигрень? – она склонилась над ним, в голосе неподдельное беспокойство. Это, собственно, приятно…

– Что вы, – он хрипло засмеялся. – Мигрень – аристократическая болезнь, а у меня просто чердак раскалывается…

– Не язвите, я ведь все же медсестра. У вас есть какие-нибудь лекарства?

– Да где их найдешь в этой пещере? Только не вздумайте включать свет.

Она и не думала. Оставить его наедине со своим сумасшествием? А он вдруг испугался, что она уйдет. Схватил ее за плечо, ПРИЖАЛ к себе. Она отрывисто ахнула.

– Что вы делаете, Вадим?..

Захлебнулась словами. Ее глаза блестели в темноте, в этой бездне без дна загорались и гасли искорки. От нее исходил будоражащий запах – немного страха, приятных духов… Он задрожал, как машина, бросающая щебень, обвил ее руками за шею, прижал к телу, забыв все пикантные обстоятельства их встречи. Перевернул, теперь она оказалась снизу, а он сверху, ситуация явно революционная…

– Вадим, да что же вы делаете, маньяк вы несча… – она трепыхнулась как-то неубедительно, но он уже приник к ее губам. Пот покатился со лба. Она застонала, изогнулась дугой. Что же он действительно делает?.. Он содрал с нее какую-то невесомую курточку, начал судорожно расстегивать шелковую блузку, разомкнул бюстгальтер – застежка, слава Богу, оказалась на груди. Ее кожа блестела от пота. Страсть захлестнула. Она лихорадочно ему помогала, расстегнула крючок на юбке, подняла руки, чтобы он сорвал с нее досадное бельевое недоразумение. Какие-то фрагменты одежды на них еще оставались, но уже не препятствовали процессу общения. Он накинулся на нее, как коршун в полевую мышь, она стонала, возбужденно шарила руками по его спине, обхватила его длинными цепкими ногами. Так они и покатились на край дивана, а оттуда рухнули на пол, падение отметилось в голове, но так, машинально – еще одно досадное недоразумение. Куда пропала головная боль? Они слились воедино, задыхались, работали, как каторжные. Терпение и труд… всё, перекур…