— Нет. Это ты пожалеешь, если не развяжешь меня. Слушай сюда урод. У тебя только один вариант — развязать меня. Иначе я сделаю с тобой следующее: Вначале я отобью тебе яйца. Буду бить, пока они не посинеют и пока кровь не закапает с конца, потом я возьму два провода от лампочки и ...

Азат перечислял все пытки, которые он только мог вспомнить. В юности, увлекаясь книжками про пиратов, он волей-неволей читал и про способы выбивания информации о сокровищах и прочем, практиковавшихся у джентльменов удачи. Он припомнил и девятихвостку и испанский башмачок и сдавливание головы, и дыбу и пытки электротоком и капельницу на голову и много чего ещё ужасного и отвратительного.

Дукс, первое время просившая прекратить, уже корчилась в сухих судорогах. Организм пытался стошнить, но нечем было. Желудок был давно пуст. Азат не отводил взгляд от садиста Шмуйцига и давил, давил, давил. Взглядом, словом, эмоциями, мимикой. А тот стоял с округлившимися глазами, открытым ртом и кажется уже боялся лишний раз вздохнуть.

— ... а потом я тебя засуну в бочку с агаметисами...

И молодой подонок «поплыл». Неизвестно, получился бы такой фокус или нет с его дядей. Тот не был садистом и мучителем. Он бы просто убил и всё. Но садисты часто трусы. Очень часто. Опьянев от безнаказанности и социальной беззащитности своих жертв, они творят своё чёрное дело. Таким был племянник бывшего члена совета клана «Бра Тва». Он сам часто угрожал и достигал угрозами многого. Но его угрозы были основаны на воображении жертв. Сам он не конкретизировал то, что сделает со-своими жертвами. И услышав детальный план издевательств над собой и представив всё это в живую, и представив всё это, трус заплакал.

— Ревёшь? А зря! Это ещё не всё. Потом я засуну тебя в медкапсулу и начну всё заново. Сначала я...

— Не надааааааа. — просящий рёв и крик племянника в небольшом помещении прозвучал уж очень сильно. Шмуйциг упал на колени, а Азат испугался, что сейчас сбежится охрана.

— Немедленно развяжи меня! — Азат сделал попытку приподняться. Встать у него элементарно небыло возможности.

— Да-да, я сейчас, сейчас. — залепетал зарёванный подонок и пополз на четвереньках к землянину. Возле него он достал кусачки и начал перекусывать стяжки. — Только не делайте со мной ничего.

— А сейчас её — Азат указал на девушку.

Когда Шмуйциг пополз к Дукс, чтоб и её освободить, землянин протянул дрожащую руку к висящему на боку парализатору. Тот довольно легко оказался в руках бывшего полицейского. Впрочем, племянник Зенфиуса Ха этого даже и не заметил. Его колотило, руки дрожали, кусачки ходили ходуном. Свалившийся на него первобытный ужас не давал сосредоточиться и начать думать.

Азат с трудом навёл двумя руками ствол парализатора куда-то в центр рыхлой тушки и нажал на сенсор. Тело обмякло, но мужчина, на всякий случай, продолжил поливать врага парализующим излучением. Наконец он отпустил спуск и оружие вывалилось из ослабевших рук. Испарина покрывала тело, но землянин ликовал. Кажется, он был на пути к спасению.

Мышцы тренированного мужчины сейчас напоминали желе. Азат с трудом, держась за стенку смог подняться. Кровь с рёвом бежала по венам и артериям, а в ушах стучало сердце. И так не самый чистый, в результате длительного заключения комбез пропитывался потом и всяким разным с большой скоростью. Дышал мужчина как загнанная лошадь. Но он был свободен от пут. Стон, раздавшийся с пола заставил его вздрогнуть. Ему показалось что подонок, что пришёл их мучать очнулся. Но это был не он, а очнувшаяся девушка.