Можно было утешать себя мыслью о будущем результате. Но, по большому счету, за последнее время Ларин не мог гордиться собой. То немногое и хорошее, что он совершил, напрочь перечеркивало сделанное им в сговоре с подонками от власти.

Он открыл дверь подъезда. По привычке не воспользовался лифтом, а поднялся пешком. Когда его отделяло от квартиры еще два этажа, он услышал какие-то странные звуки. Не то кто-то подавился, не то всхлипывал.

Андрей преодолел еще несколько маршей и остановился в удивлении. Под дверями его квартиры на пластиковом ящике из-под бутылок, который вот уже вторую неделю стоял в подъезде и использовался курильщиками как табурет, сидела Медникова. Вид у нее был как у кошки, побывавшей под дождем: волосы взлохмачены и растрепаны ветром, косметика смазана. Катя держала в пальцах погасшую сигарету. Она подняла голову и глянула на Ларина.

– Ну, что, теперь доволен? – с вызовом произнесла она, и только тогда Андрей понял, что женщина пьяна.

– О чем ты? – передернул плечами Ларин. – Ничего личного, лишь бизнес и карьера. Вот только каждый из нас понимает это по-своему.

Медникова всхлипнула, растерла рукавом тушь на глазу.

– А меня тебе, значит, не жаль? Беззащитную женщину каждый обидеть может. Уроды. И ты урод. Я тебе просто в глаза посмотреть хотела.

– Ну, и посмотрела. Что дальше? – Ларин не спешил открывать дверь – ключи звякали, болтаясь на кольце.

– Значит, совсем не жаль? А ведь мы с тобой не просто коллеги по работе.

– Ночь, проведенная в постели, – не повод для знакомства, – неловко попытался пошутить Андрей.

– Тоже правильно. Сама хороша.

Катя пошарила за ящиком, достала недопитую бутылку мартини и неуклюже попыталась отпить из горлышка с дозатором.

– И на хрена они эти пробки шариковые ставят? Ни налить, ни выпить толком нельзя. Только отсосать.

– По-моему, пить тебе больше не стоит, – Ларин забрал бутылку.

– Значит, все-таки жаль. Не хочешь, чтобы я сдохла.

– Подыхать тебе рано. Да и наладится у тебя все в жизни, ведь ты не дура. Заходи, раз пришла, – Андрей открыл дверь.

Медникова почему-то захотела прихватить с собой пластиковый ящик из-под бутылок.

– А ведь я шпионила за тобой, – почему-то хихикнула женщина и села прямо на полку в прихожей. – Пока ты в душе мылся, я в твоих вещах рылась.

– Я знаю. Сам тебя на это и спровоцировал.

– Ну, вот. Значит, мы два сапога пара. Друг друга стоим. За это можно и выпить, – но, сказав про спиртное, Катя почему-то о нем сразу же и забыла.

Ларин взял ее под руку, завел на кухню и усадил в кресло.

– Мы тут посидим. Не против?

– Понимаю ход твоих мыслей. В комнате диван, а диван искушает заняться сексом.

– Можно и так сказать. Тебе не повредит крепкого кофе выпить. Сколько ты приняла на грудь?

– О, на женскую грудь можно много принять, особенно на такую, как моя. Честно говоря, не считала. Дома у меня черт знает что творится. Дымов со своими людьми все перерыли, пораскидали. Прямо по шмоткам моим ногами ходили. Представляешь? По кружевному женскому белью. Вот уроды немытые. Все записи искали.

– Нашли? – поинтересовался Ларин, насыпая кофе в кофеварку.