– Взяли вас так легко, благодаря вот этой штуке, – генерал достал из свёртка шлем, очень напоминающий мотоциклетный. – Блокирует любое излучение головного мозга. Так что расслышать их намерения ни ты, ни Рой просто не могли. А обыскать тебя они просто забыли. Капитан Крестовский, единственный настоящий военнослужащий из всего этого стада. Но он, дорвавшись и отпинав тебя ногами, был пересажен в другую машину. Головастикам ты нужен был живым. Именно поэтому они сунули тебя в камеру и на время забыли о твоём существовании. Номером один в их исследованиях был Рой.

– Исследования? – мрачно переспросил Матвей. – Видел я их исследования. Мрази. Крошечного кутёнка заживо препарировать… – голос проводника сорвался.

– Понятно, – вздохнул Лоскутов.

– Что вам понятно? – зарычал Матвей, пытаясь приподняться на койке.

– Понятно, с чего ты там такую бойню устроил. После твоего возвращения я туда своих парней отправил. Нашли семерых выживших. Так всё и узнали. Скажи, кто тебя учил так растяжки ставить? – неожиданно спросил Лоскутов. – Мои ребята чуть не поседели, когда это безобразие увидели. Сам же подорваться мог.

– Да как-то забыл леской и скотчем озаботиться, – фыркнул в ответ Матвей. – Что было под рукой, то и использовал. Главное, сработало.

– Да уж сработало. Основную массу охранников взрывом в оружейке накрыло, остальных ты в казарме положил. Вот уж точно, по принципу, дуракам везёт.

– Может, и так, – не стал спорить проводник. – Но заявляю официально. Любой, сказавший мне об опытах, экспериментах и тому подобных делах, сразу получит пулю в голову. И это совсем не шутка. Что называется, от слова совсем. Убивать буду сразу.

– Уймись, псих, – отмахнулся Лоскутов. – Там сейчас проверка полным ходом идёт. И, похоже, с кого-то погоны слетят, и не только.

– Дай-то бог, – вздохнул Матвей, обнимая Роя.

Из госпиталя Матвея выписали через три недели. И так не страдавший лишним весом проводник превратился в тень самого себя. Голова совсем поседела, а в уголках глаз залегли глубокие морщины. Рядом с ним Дана выглядела ожившей иллюстрацией молодости и красоты. Девушке исполнилось двадцать семь, и она входила в пору полного расцвета женского здоровья.

Тяжело косолапя, Матвей, едва выбравшись из палаты, добрёл до штабной палатки и, дождавшись, когда Лоскутов закончит очередной разгон, спросил разрешения войти. Махнув ему рукой, генерал попросил адъютанта сварить кофе и, мимоходом потрепав по голове выразительно облизнувшегося Роя, спросил:

– Как себя чувствуешь, жертва киднеппинга?

– На букву х, и не подумайте, что хорошо, – привычно отшутился Матвей и, вздохнув, добавил: – Я к вам по делу.

– О как?! Может, для начала в себя придёшь? А потом уж о делах…

– Я хочу забрать Роя и уехать, – не дал ему договорить проводник.

– Мать твою за хвост и об забор, – выругался генерал, не ожидавший такого. – И как ты себе это представляешь?

– А что тут сложного? – пожал плечами Матвей. – Баул собрать да корма этому троглодиту запасти. Сдам Савенкову всё полученное имущество по описи, и вперёд. Теперь у меня даже оружие своё есть. Так что от армии мне больше ничего не нужно.