Песок не был безжизнен, как казалось на первый взгляд: ночью выбирались на поверхность длинные и противные многоножки, большие жуки с черными блестящими панцирями, огромные скорпионы и тарантулы с многочисленными мерцающими зеленым глазами. Стелились шелестящими лентами, оставляя извилистый след, тонкие пестрые змейки, даже внешне казавшиеся жутко ядовитыми, пробегали какие-то истеричные ящерицы – размером с две ладони, но они так воинственно и оглушительно верещали, что хотелось схватить хотя бы одну и постучать ею о стену дома в назидание остальным.
Один раз Света чуть не наступила на флегматичную черепаху, притворившуюся камнем; видела она и каких-то маленьких ушастых зверят, похожих на лисичек, и смешных пугливых и шустрых тушканчиков, на которых эти самые лисички охотились. Но Светлане нужно было не за жизнью местной фауны наблюдать, пусть увлекательной и жестокой, а думать, как оживить город и заполнить реку.
Она ломала голову уже больше недели. И чувствовала себя ужасно глупой. Богиня могла бы выбрать и кого-то посообразительнее.
Света обследовала дворец, разбросав большими ладонями песок от входных резных дверей – но они были закрыты, пришлось лезть в окно. Бродила по прекрасно сохранившимся залам – великолепным в своей архитектурной восточной выразительности, с обилием синего и белого, со всеми этими арками, светлыми, возносящимися в небо куполами, сухими фонтанами, мозаиками и роскошными мраморными полами. Искала двери, примерялась к замочным скважинам ключом, подаренным богиней. Ведь если есть ключ, то где-то должен быть к нему замок? Может, задача проста, и надо найти подходящий, провернуть, и всё?
Дворец стоял огромный, тихий и темный, ночью там было страшно и неприятно. Света утешалась тем, что это ее сон, и до сих пор он был довольно-таки скучным: живность ее не видела и не чувствовала, опасностей не наблюдалось. И она упорно ходила от двери к двери, пытаясь найти ту самую, волшебную.
Во дворце подходящей двери не нашлось, и сновидица печально посидела на прохладном сухом бортике широкой и высокой террасы, с которой, видимо, ранее открывался прекрасный вид на реку. Подумала и решила пройтись по храмам города: вдруг нужная дверь найдется там? Или, может, нужно просто приложить ключ к чаше Синей Богини? Света терялась в догадках и расстраивалась. Ну хоть какую-то подсказку можно было дать? Великая, помоги, пожалуйста!
Богиня не появлялась, и Светлана, посидев еще немного и послушав визжащих в мертвом городе ящериц, сползла с бортика и медленно, погружаясь в сыпучий песок, пошла к храму.
Именно по пути к храму, упорно шагая в своей длинной ночнушке к увиденному с террасы ближайшему храмовому шпилю, Света и провалилась в другой сон – с улетевшим далеко и, скорее всего, навсегда драконом. И этот сон тоже казался вполне реальным, очень ощутимым и жарким, наполненным торопливым, лихорадочным счастьем. И Четери был вполне осязаем, и полыхающее, обжигающее пространство вокруг них было полно звуков, запахов и ощущений, и Светлане, остывающей затем в своей холодной кровати на верхнем этаже пятиэтажки в спальном районе Иоаннесбурга, очень хотелось верить, что и это тоже происходит не только в ее сознании. После всех чудес, обрушившихся на нее за неполные два месяца, могла же она надеяться, что «жди» Чета – реально?