– Ты в порядке? – тронул я ее за руку, переплетая наши пальцы.

Соня выглядела бледной и испуганной. Глаза ее лихорадочно блестели, однако в этот раз с криками по салону девушка не бегала и на руки ко мне не запрыгивала. Ей приходилось держать себя в руках, потому что вместе с нами летели посторонние. Видел, как ей непросто. Старался приободрить, отвлечь от неприятных мыслей. Четырнадцать часов полета пережить не так-то и просто. Особенно когда летишь на самолете только второй раз.

– Пока держусь, но уже возникает острое желание научиться пользоваться парашютом, – попыталась она пошутить, крепко сжимая мою ладонь.

– Ты только без меня не выпрыгивай, – погладил я ее по щеке. – Вместе будет не так страшно.

Через некоторое время я смог оставить девушку одну. Она задремала, чуть ли не клубочком свернувшись в кресле, а я присоединился к Дабору и Дебре. Их дети разместились в спальне, а мы обедали здесь, в гостиной, тихонько переговариваясь о работе и не только. Семейная пара выразила желание посмотреть столицу, и теперь я понимал, почему отец хотел, чтобы я вернулся к работе уже в четверг. Однако планов моих это не меняло.

– Лариса Ивановна? Не могли бы вы найти для меня контактные данные одного человека? – созвонился я с секретарем, несмотря на то, что в столице уже был поздний вечер.

– Диктуйте, – с готовностью отозвалась женщина, и я назвал те данные, которые знал.

Софья редко говорила о матери, но фамилию, имя и отчество я запомнил, как и улицу, на которой женщина сейчас проживала в столице вместе с новым мужем и ребенком. Надеялся, что этих данных хватит, и Лариса Ивановна не подвела. Уже точно знал, что мой поступок аукнется мне. Соня навряд ли воспримет его однозначно, но я был тверд в своих намерениях.

– Добрый вечер. Простите, что тревожу вас так поздно, но это касается вашей дочери, – произнес я после гудков, услышав в трубке недовольное женское «да».

– Анечки? – удивилась женщина. – Это кто?

– Меня зовут Никита Андреевич, и я являюсь женихом вашей второй дочери – Софьи, которую вы предпочли выкинуть из своей жизни.

– Что? Как вы смеете говорить такое? – взбеленилась Ирина Петровна. Было слышно, как женщина задыхается от возмущения.

– Я говорю лишь о том, о чем доподлинно знаю, но это неважно…

– Молодой человек, мои отношения с дочерью – это не ваше дело! – попыталась она меня приструнить.

– Знаете, если серьезно, то мне абсолютно плевать на вас и на ваше мнение по этому поводу, но мне не плевать на Софью. Наш самолет прилетает в столицу завтра в половине восьмого утра. К двенадцати я жду вас к нам в гости. Адрес сброшу в сообщении. А чтобы вы точно пришли, я заплачу вам за эту встречу.

– Да как вы смеете меня унижать?!

– Думаю, пятисот тысяч вам будет достаточно, чтобы прийти вовремя. Всего доброго.

Не был уверен в том, что после этого разговора Сонина мать действительно заявится к нам в гости. Более того, я был бы бесконечно рад, если бы завтра она не пришла. От меня не убудет – в таком случае я бы извинился за свое поведение и воспользовался бы совсем другой структурой ведения диалога. Но, исходя из Сониных рассказов, мог сделать вывод, что Ирина Петровна – женщина меркантильная. Хотел бы ошибаться, но то, что она оставила дочку одну, едва той исполнилось восемнадцать, и уехала устраивать свою личную жизнь, о многом говорит. Я действительно был бы рад ошибаться.