Да я вообще не дышала в эти минуты, но и не отвечала. Не успевала осмыслить, осознать, а его губы уже приоткрывали мои. Проворный язык врывался в теплое нутро, чуть задевал острые края зубов, пытался найти мой язык – испуганный, загнанный.

Первый выдох был моей самой большой ошибкой, но просто невозможно не дышать так долго. Едва я выдохнула, как поцелуй углубился. И нет, я не дышала воздухом. Моим кислородом был Никита. Его рваные выдохи я жадно впитывала в себя. Он делился со мной своим дыханием, сминая мои податливые губы, давая мне возможность забыться, раствориться в этом мужчине.

– Я скучал. – Мягкая самодовольная полуулыбка легла на его губы, но я едва ли успела увидеть ее.

Прижимал меня к своей груди, словно маленькую. В этом странном жесте, в этих крепких объятиях было что-то такое неправильное и в то же время настолько правильное, что по-другому я бы и не хотела. Остро чувствовала, что сейчас рядом со мной был тот самый мой Крылатый Охотник, с которым я могла переписываться часами.

Я ведь не раз и не два представляла себе, как он обнимает меня – вот так, а я застываю в его объятиях, хотя бы на время отрешаясь от всего остального мира. И мне так тепло, хорошо, потому что самый близкий человек во всем этом мире рядом. Единственный друг, и даже чуточку больше.

– Я тоже скучала.

И это была чистая правда. Нет, я еще не успела соскучиться по Никите Андреевичу. Этого засранца глаза б мои не видели, но мой Охотник… Слишком быстро люди привыкают ко всему хорошему. Наши переписки были тем самым хорошим в моей жизни. Единственной позитивной нотой, если не считать сериалы.

Наверное, я бы могла простоять так долго. Греться в его тепле, с закрытыми глазами жадно вдыхая горький терпкий парфюм. Слушать размеренный стук его сердца, вторящий моему собственному. Ощущать его горячую ладонь, осторожные поглаживания по спине. Могла бы, но у Никиты Андреевича были другие планы.

– Если честно, пахнет от тебя просто ужасно, – признался мужчина и вдруг расхохотался. Так зазывно, громко, от души, вновь вынуждая меня покраснеть.

– Ты бы знал, как пахнет там, где я была, – покачала я головой, не сумев сдержать улыбку.

– И где же ты была?

– Тебя когда-нибудь пытались соблазнить китайцы?

Смеялись мы долго, но в ванную комнату меня все-таки запихнули. После этого долгого дня теплая ванна с пеной и солью была как нельзя кстати. Наверное, я просидела в ней полчаса, не меньше, пока деликатный стук не заставил проснуться мою совесть. Вещи отправились в стирку, а я – в мягонький пушистый халат. Белые тапки были мне размера на четыре так больше, но чувствовала я себя уютно. Правда, выходить все-таки опасалась. Спальня-то у нас одна.

– Вот теперь ты пахнешь собой, – встретил меня Никита, осторожно обнимая, а кончик его носа пощекотал мою шею и чувствительное место за ушком. – Пойдем. У меня для тебя кое-что есть.

Безропотно шла за ним. Да и не давал он мне шанса на отказ, крепко ухватившись за мою руку. Путь наш пролегал до гостиной, в которой меня ждал сюрприз.

– Нравится? – мужчина оказался у меня за спиной, а его ладони так правильно, но так бессовестно нагло легли мне на живот прямо поверх халата.