И вдруг Куратор почему-то дал отбой — отдыхай, пока от тебя ничего не требуется. Саша облегченно вздохнул, но тут же разгадал причину непонятного поведения Куратора: у «конторы» наверняка он не единственный исполнитель, есть и кто-то еще.
Тогда Квантришвили «исполнил» Андрей Шаповалов, его товарищ по специальному Центру подготовки в Казахстане. Убийство имело громкий резонанс, а его исполнитель, с лихвой отработав вложенные в него деньги, сделался ненужным, и его ликвидировали хозяева.
А что, если и теперь…
— Александр Сергеевич, не волнуйтесь, все в порядке. — Голос Куратора прозвучал столь неожиданно, что Солоник невольно вздрогнул.
Лицо серенького было абсолютно непроницаемым, и лишь глубоко посаженные глаза блестели недобро и холодно.
— Ни о чем не думайте, ни о чем не беспокойтесь, — казалось, пределам проницательности Куратора нет границ. — У нас в Москве будет время много времени. Успеете осмотреться, изучить ситуацию. Может быть, что-то к тому времени и изменится…
Ничего не ответив, Солоник отвернулся к иллюминатору. Он понял одно: человек, который ликвидирует Сибиряка, долго не проживет. Смерть «запасного» Шаповалова тому подтверждение…
Глава пятнадцатая
Как все-таки странно устроен человек!
Россия, Москва, аэропорт Шереметьево-2 — международные воздушные ворота столицы с огромной, невидимой невооруженному взгляду инфраструктурой внутренней безопасности. Наверняка и у местных ментов, и у эфэсбэшников, и у пограничников есть соответствующие ориентировки на «опасного рецидивиста А. С. Солоника», объявленного в международный розыск. Тем не менее приятно ступить на родную землю. И пусть тут, в России, у беглеца было куда больше огорчений, чем радости, — теперь об этом не хочется вспоминать…
Так уж, наверное, устроен всякий человек. Все скверное, что когда-то произошло с ним, быстро забывается, стирается, как надписи мелом на классной доске в школе. А хорошее, отпечатавшись в сознании, остается навсегда, навечно…
Саша, задрав голову, стоял неподалеку от стоянки такси. Пальто расстегнуто, длинный шелковый шарф развевался на ветру. Улыбаясь какимто своим мыслям, он смотрел, как над зданием аэровокзала проплывают редкие облака.
Куратор легонько подтолкнул его под локоть.
— Поехали.
К стоянке подкатила серая «Волга». Усевшись на заднее сиденье, Солоник, едва машина тронулась, не отрываясь смотрел в окно, словно боясь пропустить что-то важное.
— Соскучились? — с едва уловимой иронией спросил серенький.
Вопрос этот показался Саше неприятным, и он не стал отвечать.
— А тут о вас помнят… И ждут, — все тем же тоном продолжил его спутник. — Ладно, сейчас отвезем вас на конспиративную квартиру. Три дня — на отдых и адаптацию, а затем займемся делом…
Начало лета 1996 года выдалось в российской столице дождливым. После изнуряющей афинской жары Солоник с удовольствием вдыхал влажный воздух, пахнущий прелой землей и бензином, наслаждался прохладой и спокойствием тихих улочек в центре Москвы, воскрешал в памяти события минувших дней.
Вот тут, в районе Покровских ворот, небольшое уютное кафе, где он иногда проводил вечера с Аленой. Чуть подальше — ночной супермаркет, где на него наехали шадринские, которых он не только поставил на понятия, но и сумел подписать под себя. А за углом салон «Версаче», где когда-то, совсем в другой жизни, он любил одеваться. Ну а если проехать несколько километров, будет ночной клуб «Арлекино», где он совершил первое громкое исполнение…