Приятный женский голос по-русски и погречески объявил время прилета в афинский аэропорт, погоду в греческой столице, температуру за бортом и порядок прохождения таможенных формальностей. Между рядами прошла улыбчивая стюардесса в форменном кителе, предлагая разноцветные напитки. Защелкали пристежные ремни, зашелестели газеты — пассажиры расслаблялись.

Как и в прошлый раз, Солонику досталось место у иллюминатора. Но он уже не следил за проплывающими мимо облаками. Он восстановил в памяти события последних дней, пытаясь отыскать в них какую-то логику, но не находил таковую…

Его, профессионального наемного убийцу выдергивают из Греции, где он скрывается от правосудия, и везут в Москву. Мало того, что Куратор подставляет своего подопечного под возможный арест, — структура, которую представляет серенький, невольно подставляется сама. В случае задержания Македонского — а его реальность неоспорима! — неизбежны разоблачения и, как следствие, вселенский скандал.

Но, видимо, значимость исполняемого объекта настолько была велика, что даже риск возможного провала не пугал руководство. Действительно, Сибиряк — фигура более чем серьезная. И вроде бы ему. Македонскому, окончательно и бесповоротно заказывают его ликвидацию. Киллер получает чистые документы, машину и оружие, грамотно отслеживает жертву, но, прибыв для осуществления акции, не получает окончательное «добро». Да и Куратор все это время ведет себя как-то странно.

Дальше — больше. В тот памятный для него, Саши, день серенький приказал ждать у отеля до пяти вечера. Затем следует новое распоряжение: срочно все бросить и возвращаться на конспиративную квартиру.

Солоник, внутренне недоумевая, выполняет приказ.

И больше никаких разговоров о Сибиряке. Зато Куратор осторожно, исподволь интересуется шадринскими. А самое удивительное — Куратор оставляет его в Москве еще на две недели, после чего уже из Греции дает новый приказ: срочно возвращаться в Афины.

Чем вызваны эти невразумительные маневры? Какова их логика? Безусловно, подобные поспешные перемены имеют свои внутренние причины, и причины эти настолько скрыты, что о них остается только догадываться…

— К обеду буду… — чуть слышно прошептал Саша последние слова Сибиряка, воскрешая в памяти сцену у «Паласа».

И тут же вспомнилась ярко-желтая тридцать первая «Волга» с таксистскими шашечками, двое мужчин в салоне…

Это была «наружка» или исполнители? Но если Сибиряка заказали еще кому-то, какой был смысл в нем, Македонском?

Подстраховать тех, в «Волге»? И для этого специально выдергивать его из Афин?!

Да и неизвестно, что в итоге с Сибиряком. Как ни пытался Саша выяснить дальнейшую судьбу этого человека, Куратор грамотно уходил от ответа.

А может быть, появление великого и ужасного Александра Македонского в Москве было продиктовано совсем другими причинами?

Но тогда какими же?! Сколько ни ломал себе голову Солоник, но так и не мог найти сколь-нибудь вразумительного ответа ни на один вопрос. Ответы могла дать лишь предстоящая беседа с Куратором, и Македонский, тяжело вздохнув, решил пока не думать ни о Сибиряке, ни о своем более чем странном визите в Москву…