Саша внимательно следил за работой кудесника-косметолога. А тот теребил щеки будущего двойника, вставлял в ноздри толстые ватные тампоны и тут же вынимал их. Бросив взгляд на фотоснимки Солоника, повторял все сначала.

Видимо, теперь он уже точно знал, как сделать клиента целиком и полностью похожим на Македонского.

На столе появилась упаковка одноразовых шприцев и какие-то коробочки, на которых кроваво-красным цветом августовского заката было выведено: «silicon». Четыре грамма силикона Минчев запустил Валере под кожу на подбородке. Пять граммов крохотными порциями — в кожу над верхней губой. По три грамма — в щеки. По два грамма — в область надбровных дуг. Затем сразу же сделал массаж.

Через каждые десять-пятнадцать минут Горчакову приходилось держать лицо над ванночкой с кипящей водой, желтой от неведомых лекарственных трав. Минчев явно пребывал в приподнятом настроении, прямо-таки летал по своей комнатке-гримерной, постепенно входя в профессиональный раж. Он напоминал средневекового доктора Фауста, чернокнижника и алхимика, создающего в пробирке гомункулуса.

Мельком взглянув на себя в зеркало, Горчаков ужаснулся: лицо стало незнакомым. А косметолог продолжал свою работу, и, казалось, не будет ей конца.

Еще четыре грамма — по обеим сторонам носа.

По два грамма — под нижние веки. Получились синеватые набрякшие мешки. Глаза на какое-то время заплыли и приняли монголоидную форму.

Спустя минут сорок лицо словно окаменело и уже никак не воспринималось, как собственное.

Мышцы лица, которые прежде с готовностью отзывались на любой сигнал, исходящий из правого полушария мозга, теперь работали вяло, словно нехотя.

— Еще минуточку — и на сегодня хватит, — улыбнулся Минчев. Взял в руки какую-то кисточку и обмакнул ее в едко пахнущий раствор.

Спустя часа три после начала процедура наконец завершилась.

Визажист аккуратно, стараясь не причинить клиенту боли, снял с его лица остатки краски ватным тампоном, смоченным в спирте.

— Спать придется только на спине до тех пор, пока силикон полностью не уляжется, — напутствовал он Горчакова.

Все это время Солоник внимательно наблюдал за превращениями Валеры в своего двойника.

— А вы не могли бы сделать ему шрамы? — поинтересовался он и, протянув левую руку, показал след от сведенной татуировки. — А еще на губе, я когда-то родимое пятно выводил, — добавил он.

Минчев мельком взглянул на заказчика и согласно кивнул коротко:

— Сделаем.

— Слева, на боку, у меня тоже шрам. Почку удалили, — добавил Македонский.

— Сделаем, сделаем. Только в другой раз. На сегодня — все.

Минут через двадцать Саша и его будущий двойник уже садились в джип.

— Тяжело пришлось? — спросил Солоник с сочувствием.

Горчаков пробурчал что-то неопределенное — ему было тяжело разговаривать.

— Пять штук в месяц — большие деньги, — задумчиво произнес Македонский, заводя машину. — Придется их отрабатывать.

Машина тронулась с места и, набирая скорость, понеслась в сторону Лагиноса. Саша спешил — через полчаса из Москвы ему должна была звонить Наташа Крылова…

Второй сеанс выдался для Горчакова не столь болезненным, как первый. Минчев, изучив результаты своего труда, как будто остался доволен. Опухоль на лице немного сошла, и лишь красные пятна свидетельствовали о перенесенной операции.