Именно такие моменты сближают, когда мы держим щенков и проводим время с каждым из них. Это также время, когда мы чувствуем запах грудного молока Луны, которое для нас как кошачья мята. Это так успокаивает и ставит нас всех в коматозное состояние. Аромат помогает малышам спать, и мы также наслаждаемся его преимуществами. Когда мы ложимся спать, мы едим по очереди, облизываем ее киску, затем поглощаем соки. Тогда мы превращаемся в груду тел на кровати и обнимаем ее до утра. Из того, что я слышал, это характерно для оборотней после рождения детей.

Жизнь теперь легка, и она прекраснее всего, на что мы могли надеяться. Мы живем здесь в Грей Ридж, и даже Белоснежка и Кода стали частью жизни наших детей. Подумать только, год назад мы все беспокоились о том, как могли бы остаться вместе, и теперь мы все трое спарились с нашей парой как один. Время одаривает нас неожиданными сюрпризами, и когда я смотрю на своих братьев, а затем на Луну, я не могу не думать о том, насколько это правда.

— Я люблю вас, — говорит Луна, бросая взгляд на малышей и на нас. — Люблю вас всех.

Жизнь чертовски хороша.

Эпилог 2

Луна

Спустя пять лет…

Я просыпаюсь от ощущения языка на моей киске. Закрываю глаза и стону, прижимаясь к подушке, пока Финн ласкает меня. Я знаю, что это он, точно так же, как знаю прикосновение каждого из моих мальчиков. Финн любит лакомится мною первым делом с утра, поэтому я просто лежу и наслаждаюсь.

Внезапно его язык замирает, и его нос вдавливается в мои складки.

— О, дерьмо, — шепчет он, и я чувствую, что мои мужчины по обе стороны от меня зашевелились.

Я всегда сплю на спине с двумя по обеих сторонам и одним между ногами. В течение ночи мы иногда меняем позиции в зависимости от того, хочет ли кто-нибудь из них меня взять, но по большей части мы сплетаемся кучкой тел в конце.

— Что? — спрашиваю я, наклоняясь.

— Ты впадаешь в горячку, — рычит Форест, глубоко вдыхая.

Мое обоняние все еще не так хорошо, как у них, зато я слышу, как олени идут по ручью с другой стороны нашего дома.

— Черт, — Флинт выдыхает и наклоняется, целуя мою грудь, затем берет сосок в рот. — Помните, сколько раз нам приходилось ее трахать, когда наступала ее горячка?

Финн стонет от желания, когда садится. Я смотрю вниз и вижу его член толстым и пульсирующим, он скользит руками вверх и вниз по длине.

— Ты уверен? Я ничего не чувствую… — Как только слова выходят из моего рта, теплое покалывание начинает ползти по моим бедрам. Бусинки пота образуются на задней части шеи, мои груди становятся тяжелыми. — О, Боже.

— Держите ее, парни. Это будет жестко и быстро.

Инстинктивно Форест и Флинт хватают меня за руки и ноги, прижимая меня к кровати, пока Финн вонзает свой длинный толстый член в мою киску. Я теку, когда в моем животе растет потребность, и член моей пары не помогает, чтобы облегчить боль.

— Сперма — единственная, что заставит чувствовать себя лучше, — говорит Форест, ослабляя хватку на моем бедре, чтобы погладить мой животик внизу.

— Черт, она тесная, — стонет Финн, сильно вбиваясь в меня. Он толкается в мою киску, а два других шире раскрывают мои бедра для него. — Такая чертовски мокрая, посмотри на нее, возьми ее.