Может, и мне пока рано выводы делать? Тем более что мне Олег тоже очень пришелся по душе. Было в нем что-то настоящее. Может, то, что он на самом деле верил во все, что говорит? Я невеликий душевед, но такие вещи понимаешь не умом, а чутьем.

– Ладно, баиньки пора, – зевнув, сообщил нам Слава Раз. – Берите пледы в багажнике, да пошли.

Я, признаться, не понял, куда нам именно надо идти, но рассудил, что, возможно, у них тут есть некая «бытовка». Если они тут не в первый раз, то, наверняка, озаботились чем-то таким.

И ошибся. Никакой «бытовки» у них не имелось. Слава Раз отошел шагов на тридцать в сторону от сарая, свернул в какой-то закуток и расстелил плед прямо на землю между двумя старыми ржавыми тракторами.

– В смысле? – изумленно посмотрел на него я.

– Мы всегда тут спим. – Слава Раз с видимым удовольствием растянулся на пледе. – Давай, бросай кости.

– Так холодно же. – Я поежился. – Застудимся все. Простатит не спит.

– Саш, это наша земля, – мягко произнес Слава Два, устраиваясь рядом с другом. – Поверь, сегодня ты выспишься так, как никогда в жизни. И утром даже не чихнешь.

Звучало убедительно, но я все равно колебался. На дворе градусов десять от силы, кабы не меньше. К тому же тут только-только снег сошел.

– Слушай, если не понравится, если замерзнешь – машина открыта, – предложил Слава Раз. – Заночуешь там. Но, поверь, в ней будет хуже, чем здесь.

Я положил плед на землю и плюхнулся рядом с ними.

И оказался в детстве. Не по жизни, по ощущениям. Я, когда еще совсем маленьким был, приехал к маминой маме, моей бабушке, которая жила в деревне, и она уложила меня спать на перину. Хрестоматийную такую, настоящую. Как только я на нее лег, то сразу провалился во что-то безумно теплое, мягкое, уютное и родное до невозможности.

Здесь было тоже самое. Почти один в один.

– Прочувствовал, – с небольшой ехидцей заметил Слава Раз. – Вот всегда так. Никто не верит, пока не попробует.

– Это как? – спросил я у него, возможно, не очень связно, но меня поняли.

– Вот так. – Слава Два погладил ладонью землю рядом с собой. – Ты забыл, кто мы? Это место – наше, про это здесь известно всем, и на этот участок никто даже ногой ступить не смеет. Ну а для пущей верности вот, трактора убитые мы сюда поставили, чтобы окончательно границы обозначить. Ну и от ветра они защищают.

– Мы за этим местом особо ухаживаем, – пояснил его напарник. – Оно нас всегда, даже в зимние холода, согреет, приютит и защитит. Та погань, что ты завалил в ангаре, сюда бы сроду не сунулась. Твой талант – это здорово. Но сила Земли – она сильнее. Вот только убивать она не умеет, максимум – защищать.

– Да все, что есть на свете, – от нее. От Земли, – очень серьезно объяснил мне Слава Два. – Просто все про это забыли. Знаешь, Земля – она как мать, и отношения здесь ровно те же. Когда мы маленькие, мамы нам всем очень нужны. А выросли – все, лишние пять минут раз в месяц в тягость поговорить. «Не нуди», «отстань», «сам разберусь». А они ждут. Верят. Надеются на то, что их дети поймут простую вещь – матери нужно всего лишь немного внимания. Чуточку. И столько же уважения.