Видение оказалось реальным. Твердым как камень. Шона вскрикнула от ужаса. Руки схватили ее за плечи — чужие, грубые, мощные. Холодные как лед. Ударившись о тело незнакомца, она ощутила твердые мускулы и плоть. Она вскрикнула вновь, но прежде чем принялась бороться со стальным захватом рук, ее отбросили в сторону на мягкую влажную землю.

Она ударилась бедром о заросший травой бугор, а виском — о зазубренный осколок камня. Голова девушки взорвалась острой болью. Теряя сознание, она видела, как обнаженное существо, вышедшее из воды, выхватило меч. Сталь разрезала воздух через долю секунды после того, как он отбросил Шону в сторону.

Но фигура в плаще уже была совсем рядом, и ее меч тоже рассек воздух. Со свистом, на том самом месте, где всего мгновение назад стояла Шона. Два незнакомца ринулись в атаку под звон стали. Больше Шона ничего не увидела. Перед глазами у нее поплыл туман, все вокруг завертелось… Последнее, что она помнила, был дым, окружающий ее плотным темным облаком.

О Господи, неужели жуткий сон никогда не прекратится?

У нее кружилась голова. Она пребывала где-то на грани между сном и бодрствованием, но не могла проснуться полностью. Вновь видела сны, и сны казались ужасающе реальными. Ей грезилось, что пришел час расплаты. Уцелевший Даглас явился из Америки вместе со своей кровожадной родней. Он одичал. Ей виделось, что она лежит в постели в древних покоях властителя Касл-Рока и ее окружают Даглас и его слуги — краснокожие в боевой раскраске. С перьями, покачивающимися на головах. Их лица покрыты яркими, кричащими пятнами и линиями — малиновыми, синими, черными, так же разрисованы и полунагие тела. У каждого в руках оружие — лук со стрелами, нож, ружье. Все оружие направлено на нее. Один из краснокожих стоит у шкафа, двое — возле ступеней лестницы. Третий застыл около сундука в изножье кровати. Еще один, не похожий на остальных человек стоит, озаренный лунным светом, на древних каменных ступенях, ведущих к выходу на балкон. Самый страшный из всех. И вместе с тем такой знакомый…

Они явились, чтобы убить ее.

Вопль, вырвавшийся у Шоны, был наполнен таким ужасом, что она проснулась и, задыхаясь, села на постели. Дикарь, стоявший рядом, исчез. И возле шкафа не было краснокожего в перьях. Ей казалось, у нее останавливается сердце. Голову переполняла боль. Ее шаль лежала на полу, мокрая, испачканная грязью. Мокрая рубашка липла к телу.

Значит, она вовсе не спала! Она вставала, была возле озера, бежала от человека в плаще и наткнулась на озерного демона. И каким-то образом вернулась в замок.

Шорох, ветра отвлек ее. Шона повернула голову к окну. И похолодела.

Да, дикари действительно исчезли, скрылись в пучине ее воображения, откуда появились, но на фоне окна по-прежнему стоял человек, не похожий на дикарей, ибо на нем не было ни перьев, ни набедренной повязки. Свет и тени отчетливо очерчивали башмаки, такие, как носили горцы, ножны, меч и килт.

«Сейчас он тоже исчезнет», — подумала Шона и прочла молитву. Но человек остался на прежнем месте. Несколько минут Шона смотрела на него, ожидая, что вот-вот его развеет ветер, но с каждой минутой ее конечности и язык леденели все сильнее.