— Дорогой, — сказала мама. — Морру боятся, потому что она ледяная насквозь и никого не любит. Но большой беды от неё не будет. Я так думаю, что теперь можно пойти спать.

— Прекрасно! — сказал папа и поставил кочергу обратно в угол. — Прекрасно! Раз никакой опасности нет, значит можно вас не защищать. Замечательно! — Он выбежал на крыльцо, прихватив по пути сыру и колбасы, и растворился во тьме.

— Ого, — восхитилась малышка Мю. — Злится и выпускает злость! Теперь он будет до утра караулить мох.

Мама ничего не сказала. Она сновала туда-сюда, как обычно перед сном, она копалась в своей сумочке, она прикрутила лампу, и тишина сразу стала иной. Наконец она принялась рассеянно стирать пыль с папиного маяка, стоявшего на комоде в углу.

— Мама! — позвал Муми-тролль.

Но мама не слышала. Она подошла к большой настенной карте с Муми-долиной, побережьем и прибрежными островами, забралась на стул, чтобы дотянуться до открытого моря, и поднесла морду к одинокой точке посреди белой пустоты.

— Вот он, — пробормотала мама. — Наш будущий дом. Там будет трудно и весело…

— Ты о чём? — не понял Муми-тролль.

— Здесь будет наш дом, — повторила мама. — Это папин остров. Папа позаботится о нас. Мы переберёмся туда, и будем там жить до конца наших дней, и начнём всё сначала.

— А я всегда думала, что это муха насидела, — заметила малышка Мю.

Мама слезла со стула.

— Иногда нужно время, — проговорила она. — Нужно невероятно много времени, чтобы что-то понять.

И ушла в сад.

— Я лучше помолчу по поводу мам и пап, — сказала малышка Мю, потягиваясь. — Ты же всё равно скажешь, что мама с папой глупыми не бывают. Они начали какую-то игру, но накорми меня птичьим помётом, если я понимаю, во что они играют!

— А ты и не должна, — с жаром проговорил Муми-тролль. — Им лучше знать, почему они так странно себя ведут. А то некоторые считают, что если их удочерили, значит они самые умные.

— Именно так! — отпарировала малышка Мю. — Самые-пресамые!

Муми-тролль не сводил глаз с одинокой точки посреди моря. «Папа хочет там жить, — думал он. — Его тянет туда. Значит, это они всерьёз. Эта игра — по-настоящему». И вдруг Муми-тролль увидел белый прибой вокруг острова, пустынное море вспенилось, остров зазеленел, покрылся красными скалами, стал настоящим одиноким таинственным островом из детских книжек, островом кораблекрушений, островом в Южном море. Горло у Муми-тролля перехватило, и он прошептал:

— Мю! Это же потрясающе!

— Да всё на свете потрясающе, — проговорила малышка Мю. — Что-то более, что-то менее. Сильнее всего мы потрясёмся, если соберём свои манатки, приплывём туда и обнаружим, что весь этот остров — просто-напросто мушиная какашка.

Не позже половины шестого утра Муми-тролль отправился по следу Морры через сад. Земля уже оттаяла, но там, где сидела Морра, на лужайке осталось коричневое пятно. Муми-тролль знал, что если Морра посидит где-нибудь дольше часа, там уже никогда ничего не вырастет. Земля умирает от ужаса. В саду было уже много таких проплешин, самая досадная — посреди клумбы с тюльпанами.

Цепочка сухих листьев вела к крыльцу. Вот, значит, где она сидела — прямо рядом с полосой света. Сидела, смотрела на лампу. Потом не выдержала и подошла слишком близко, и тогда всё погасло. Всё как обычно. Всё, к чему она прикасается, гаснет.