— Я даю тебе второй шанс, — вдруг даже неожиданно для самой себе произнесла я. — Не хочу, чтобы дети родились у матери-одиночки. Надеюсь, что ты больше не будешь изменять, — добавила я тихо. — Ты знаешь, мне уже стыдно перед детьми, что я не способна удержать внимание их папы на себе. Если это так, если ты будешь иметь других женщин, то давай не будем даже пытаться. Потому что я не хочу, чтобы дети видели это. Лучше они будут общаться и с тобой, и со мной, но у каждого будет своя жизнь. Я считаю, что каждый человек имеет право на верного супруга, на то, чтобы ему не изменяли, обтирая подушки в постели с другими. Я считаю, что на это имею право и я. Если ты не согласен, скажи прямо сейчас, — говорила я, а мое лицо покрывали слезы.

В последние месяцы я не плакала, просто не могла. Но сейчас, когда все-таки мы заговорили с Сергеем о нашей проблеме, поток слез полился рекой, я не истерировала, не рыдала в истерике. Я просто говорила и слезы сами текли сплошным потоком. Наверное, они копились все это время и дамба прорвалась.

— Маша, — вдруг мой герой взял меня за руку. — Я тебе даю слово, никогда я больше тебе не буду изменять. Я клянусь жизнью наших детей! Ты меня поняла?

Я не стала его упрекать в том, что он клянется жизнями детей, а лишь сказала.

— Хорошо, я тебе верю. Помоги встать, — он подал мне руку и я, опираясь на нее, поднялась с набережной, на которой удобно сидела. — Мне нужно прогуляться, болит поясница.

Мы, взявшись за руки, пошли по парку. Я видела, что Сергей нервничает. Не знаю, чем было вызвано его волнение, может тем, что я все-таки дала ему второй шанс, может и тем, что у него были какие-то проблемы в бизнесе. Как вдруг я услышала крик позади.

— Мария!

Оглянувшись, я увидела в пяти метрах от нас Поппи. Она держала пистолет, направленный на меня. Я услышала выстрел и потеряла равновесие, Сергей поймал меня.

— Сдохни, тварь! — крикнула Поппи и пошла хромающей походкой прочь.

Адская боль пронзала меня в районе груди. Слезы текли рекой. Я не могла произнести ни слова, хотя хотелось кричать и взывать о помощи.

Сергей склонился надо мной и рыдал, он сжимал рану ровно посередине моей груди, из которой сочилась кровь, и набирал телефон службы спасения.

— Срочно медиков! — крикнул мужчина моих девичьих грез. — Огнестрельное ранение в грудь, — говорил он быстро, называя адрес.

Я часто моргала и старалась не потерять из виду последнее, что вижу. Мой любимый плакал, он целовал мне руку и повторял одно и то же.

— Мария, как же я тебя люблю! Не смей умирать! Черт возьми, живи! Ты должна жить.

Я что действительно умираю? Боль скрючивала меня, сознание готово было отключиться. О, Господи, а как же наши дети?! Мне нужно жить максимально долго до тех пор, пока их не вытащат. Они должны жить! Пусть у меня нет шанса, но они должны жить! Господи, помоги!!!