Пламя свечей прилегло на бочок и опять привстало, - перепуганные американцы зелеными тенями метнулись к дверям, и Веселуха пригласил всех к столу. Когда расселись, Рябинин поводил вилкой по гладкой, еще пустой тарелке и спросил:

- Ян, а правда: как бы ты сам поступил? неужели...

Веселуха поднял на него глаза и ответил спокойно:

- Я бы поступил так: связал бы всех троих крепкой веревкой и торговался бы с ними до последнего.

- И тогда вы отдали бы прибор? - ахнула Наталья Борисовна

- И тогда, - продолжал Веселуха, - я бы получил - заметьте независимую экспертную оценку рыночного потенциала нашей фирмы. Та последняя цена, на которую они бы пошли, - вот это и было бы то, на что нам можно ориентироваться... имея в виду наши стратегические цели.

Веселуха выпил и смачно закусил маринованным грибком.

- Но, - заключил он сокрушенно, облизываясь, - я прекрасно понимаю, что такие мои действия могли бы быть восприняты... как-нибудь не так... Поэтому мне пришлось просто послать их. Надеюсь, они не очень испугались.

И дождь прошел, и воссияло солнце, расплавляясь кровью над куполами, закатываясь, как шарик-глазик, опускаясь в залив, дергаясь, отрываясь от небес, чернея. Но как-то вдруг дунуло горячим дыханием, посыпался голубой пепел, прогремело вдали, а потом нашла туча, и посыпал снег. Он сыпал мелкими клочьями, крупными хлопьями, небо поблекло, дороги сжались в узенькие щелки, реки вздулись, а потом наступила вечная ночь. Кресты чернели сквозь непроглядный серый мрак. Сеть с красными бантиками и бубенцами растягивалась все шире, - и, наконец, закрыла всю Европу, со всеми турками, арабами, дымными травками, горьким пивом, крепким вином, старую, облизанную языком Европу.

Глава 6: На поток

Заросли поля бурьяном

Каждый вечер ходит пьяным

Каждый вечер липнет к юбке

В губки

Красный дымный вечер

А навстречу

Многослойным океаном

Лезут тучи, жарко, быстро,

Дождь течет по острым листьям,

Дрожь проходит по полянам

Пришел в Петербург август, стало темнеть по ночам. На грядках сох укроп, над Невой мутной звездой стояло по вечерам рыжее солнце. В последних лучах наливались соком вишни, молодая картошка стала стоить пять рублей за килограмм, да и все, что растет естественным способом, подешевело, в том числе и заводы.

- С этого завода разбежались даже крысы, - сказал Веселуха Рябинину, глядя вверх.

Сзади Нева катилась, приближаясь к излучине, по бокам, куда ни кинь взгляд, были сараи, хрущобы, а между ними - сухие тропинки и жирная, пыльная зелень. Впереди возвышалось огромное здание, сваренное из железобетонных балок и стекла. Внутрь заходить не хотелось. Там, внутри, стояли огромные темные помещения, не наполненные ничем, кроме воздуха, а по полу сквозняки гоняли мусор.

- Директор был дурак, - рассказывал подрядчик. - Параноик. Все ему казалось, что рабочие шпионам секреты выбалтывают. Придет в цех, встанет у человека за спиной, и курит. Кто сможет работать в таких условиях? Продукция получалась низкого качества. Вот завод и развалился.

Так прошли они по пустынным помещениям снизу вверх и сверху вниз, и только когда они второй раз спустились на первый этаж, Веселуха обратил внимание на то, что в одном из цехов горел свет за прикрытой дверью, и туда по серому бетону вела утоптанная тропинка из следов.