Он впился ей в лицо испытывающим взглядом, надеясь хоть что-то разгадать, но Эвангелина сидела как каменная, глядя ему в глаза, и он теперь понимал, почему так бесились его партнеры на переговорах. За это нечитаемое, непробиваемое, выжидательное выражение он и получил свою тигриную кличку, а сам не смог узнать этот взгляд, когда увидел дочь на том дурацком кастинге. Тигр, который не узнал по запаху своего тигренка, не может называться хищником, и Арсен безжалостно сжигал за собой все мосты.
— Ты должна держаться от меня подальше, девочка, — не отводя глаз, повторил Арсен, — потому что тебя я тоже собирался убить. Там, в ресторане на Эйфелевой башне, я обманул тебя. Мне нужно было убрать Маркелова, я хотел отомстить ему за жену и сына и заодно расчистить себе дорогу в бизнесе. Но я хотел сделать это чужими руками, твоими руками, Эвочка. Бомба была замаскирована под тюбик губной помады, я должен был положить его тебе в сумку и усадить тебя в машину к Ринату. Вместе с Машкой. Я предлагал положить к твоим ногам мир, чтобы ты год прожила как королева, а потом разделаться с Ринатом ценой твоей жизни. Я чудовище, Эва, я не заслуживаю ни тебя, ни Машки, поэтому ты должна забрать ее и уехать. Я отдам тебе все, все, что у меня есть, но смотреть тебе в глаза — это выше моих сил. Прости меня, моя девочка, я не знал, что можно так любить, и не бойся, я достаточно себя наказал. Ты можешь презирать меня, ты должна презирать меня, знаешь, он зря меня вытащил оттуда, твой Макар, если бы я сгорел там с Ринатом, то мог бы рассчитывать хотя бы на твое прощение…
Теперь она смотрела на Арсена широко распахнутыми глазами, и ему казалось, в их глубине горит огонь. Погребальный. Для него и его нерастраченной отцовской любви, у которой оказался такой мерзкий привкус. Арсен сглотнул и продолжил совсем другим тоном, отстраненным и нейтральным, каким объявляют очередной рейс в зале ожиданий аэропорта:
— Думаю, у тебя больше нет вопросов, — а потом не удержался и добавил севшим голосом: — Но я хочу, чтобы ты знала, я счастлив, что ты у меня есть. Я закрываю глаза и вижу тебя маленькую, сколько я всего пропустил, эти утренники в садике, школу, твой выпускной, твои болезни, твои прогулки. Я хотел бы читать тебе сказки перед сном, как Машке, но ты выросла, тебе уже не нужен отец. И все же, знай, что он у тебя есть. Всегда, слышишь, девочка моя, ты всегда можешь прийти ко мне за помощью, даже если я этого не достоин…
Он осекся от того, что его выросшая дочь осторожно примостила голову ему на плечо, слова вмиг застряли в легких, будто придавленные огромным комом, который вырвался наружу и теперь давил сверху со страшной силой, не впуская и не выпуская такой нужный воздух.
— Конечно, не нужен… — его шею обвили теплые руки, и Арсен боялся пошевелиться, чтобы случайно не проснуться, потому что это сон, такого просто не может быть с ним наяву. Ей же неудобно так сидеть, извернувшись, и Арсен легонько обнял дочь за плечи, а та вдруг скользнула ему под бок и уткнулась носом в складку рубашки.