К счастью, при мне не было никакого оружия, поэтому не возникло и повода для осложнений. Я сам, кстати, скор на руку, если речь идет о стрельбе. Но в этом смысле все обошлось, и даже произошло нечто прямо обратное: синегорцы отнеслись ко мне совсем не так, как при первой нашей встрече. Они стали, на удивление, любезными, едва ли не почтительными со мной. Однако все равно подчеркнуто держали дистанцию, и пока я оставался там, я ни на чуточку не сблизился с ними. Они вроде бы испугались меня, или я внушил им благоговение. Не сомневаюсь, что это скоро у них пройдет, и когда мы лучше узнаем друг друга, мы крепко подружимся. Эти парни стоят того, чтобы я немного подождал. (Я понимаю, что это плохо звучит. Прежде ты бы отшлепала меня за такие слова!) Твое путешествие организовано, и я надеюсь, что в пути тебе не на что будет пожаловаться. Рук встретит тебя на Ливерпуль-стрит и обо всем позаботится.

Больше я не буду писать, но когда мы встретимся в Фиуме, я продолжу свой рассказ. Пока, до встречи. Счастливого тебе пути, мечтаю поскорее увидеться с тобой.

Руперт

февраля 28-го, 1907

Дорогой дядя,

я проделала путь через Европу со всеми удобствами. Какое-то время назад Руперт писал мне, что, когда я попаду в Виссарион, то стану императрицей, и он, конечно же, позаботился, чтобы ко мне и в дороге относились как к монаршей особе. Рук — похоже, очень симпатичный пожилой человек — ехал в соседнем с моим купе. В Харидже он все прекрасно устроил, и дальше, до самого Фиуме, путь был гладким. У меня одной был целый вагон, в который я пересела в Антверпене, — целый вагон со столовой, гостиной, спальней и даже ванной комнатой. С нами ехал повар, распоряжавшийся кухней, — настоящий шеф-повар, похожий на переодетого французского дворянина. Были также официант и горничная. Моя личная горничная Мэгги вначале просто благоговела перед ними. И только когда мы доехали до Кёльна, отважилась давать им распоряжения. Всякий раз, когда мы делали остановку в пути, я видела Рука на платформе беседующим со служащими железнодорожной станции; он охранял дверь моего вагона, будто караульный.

Когда поезд замедлял ход у перрона в Фиуме, я увидела Руперта. Он выглядел величественно — возвышался над всеми как гигант. Он в добром здоровье и, похоже, очень рад моему приезду. Он сразу же отвез меня на автомобиле к причалу, где нас дожидался катер, доставивший нас затем на борт прекрасной большой моторной яхты. Яхта была готова к отплытию, и у сходней нас встретил — не пойму, как он туда добрался, — Рук.

В моем распоряжении вновь было несколько комнат. Мы с Рупертом вместе обедали, и я думаю, это был лучший обед за всю мою жизнь. Какой же Руперт заботливый, ведь он устроил этот обед специально для меня! Сам он съел всего лишь бифштекс и выпил стакан воды. Я рано легла, потому что, несмотря на роскошь, с которой было обставлено путешествие, я очень устала.

Я проснулась в предрассветных сумерках и вышла на палубу. Мы приближались к берегу. Руперт вместе с капитаном стоял на мостике, а Рук выполнял обязанности лоцмана. Заметив меня, Руперт сбежал ко мне по лесенке и повел меня на мостик. Он оставил меня там, вновь побежал вниз и принес мне великолепное меховое манто, которое я прежде не видела. Надел его на меня и поцеловал меня. Это самый ласковый мальчик на свете, а к тому же самый лучший, самый отважный! Он предложил мне взять его под руку и указал на замок Виссарион, к которому мы подплывали. Такого дивного места я в жизни не видела. Не буду описывать его сейчас, лучше тебе увидеть его своими глазами и насладиться зрелищем, как насладилась я.