Блок... уход... подсечка... мимо!
Да что тебе, в самом деле Аллах помогает?! Почему он помогает тебе, а не мне? Я, по вашим же законам, пришел сюда за своим... за своим кровником. Это ты не на своей земле. Сами же считаете ее чужой...
Мы упражняемся уже больше полутора минут. Слишком долго для скоротечного боя. На мое счастье, новых абреков с автоматами пока не видно. Пора заканчивать.
-- СПЕЦНАЗ АКБАР!!!
Бросаюсь вперед... "контрю" из последних сил... дыхалка... дыхалка сбита... только бы успеть провести "коронку".
Удар... Удар... Блок... Уход.
"Хаттори"... удар... "Хаттори!!!" -- взмаливаюсь я -- "Помоги же, чего спишь, проклятый?!!" -- "А вот..."... удар... перекат... "...хрен тебе!" -отвечает истинно по-русски японец внутри меня, -- "Обращаешься, только когда приспичит!"
Чеченец мягко, по-кошачьи, плассируется, отступает... Одно обманное движение... другое.
-- Н-нна!
Пытаюсь нанести удар по коленной чашечке противника и... проваливаюсь, как пацан, не рассчитав расстояния. Время становится тягуче резиновым... вечным... замедляет свой бег и останавливается. Ки -- но!
... Рука боевика проворачивается ладонью вверх... Его стальной средний палец змеей ползет к моему горлу... Медленной, сонной змеей. Змея жалит меня повыше ключицы...
.................
.................
Я очнулся от резкой боли в горле и в запястьях. Огляделся. Абсолютно голая каморка три на три метра, стены с накатом, деревянный пол. Поднял голову.
Ни одного окна, высота два восемьдесят и что-то вроде дымохода под самым потолком. Сквозное отверстие шириной в два кулака. Явно сквозное, потому что и на полу камеры, и под потолком -- тополиный пух.
Оттого что свобода -- вот она, рядом, не легче. Не могу же я отсюда через этот дымоход по частям выбираться! Дверь в комнатухе стальная, ничуть не хуже, чем на входе.
Кроме всего, руки и ноги связаны у меня за спиной. Вязать чеченцы -большие мастера. Правда, в случае со мной они допустили одну маленькую, простительную в иных случаях, ошибку...
-- Здорово, сын шакала, согрешившего с обезьяной!
Дверь раскрылась. На пороге появился какой-то невзрачный, небритый-нечесанный чеченец в спортивном "адике". Стоит, радуется, аж руки потирает. Поговорить зашел. Ну, наболело у людей за годы советской власти, теперь им поговорить хочется. Сейчас долго будет расписывать, что со мной сделает, а потом... и сделает.
-- Ты, вонючий гандон, да прорастут твои волосы внутрь твоего черепа...
. .. Поэтично-то как! Хотя... гандон... волосы -- не рифмуется. Вообще-то мне не смешно. Куда уж несмешнее!
-- Ты все расскажешь, собака, кто такой. И тогда мы сделаем тебе большой подарок...
Боевик загоготал:
-- Дадим право выбора. Хочешь -- кастрируем, хочешь скальпируем, хочешь -- голову отрежем, хочешь -- живьем сварим. Ладно, пойду к Шамилю, пусть уважаемый человек решает!
Снаружи трижды щелкает замок.
... Скальпируем... кастрируем... живьем сварим.
"Ты как желаешь: сразу умереть или... сначала помучиться?" Знаменитая фраза из знаменитого фильма. Хорошо смотреть "Белое солнце пустыни", сидя у телевизора в халате и домашних тапочках. Настроение поднимает. А я уж сколько лет не смотрю это кино... у меня под него накатывают совсем невеселые воспоминания. Где-то все это уже было... что-то подобное я уже слышал... в свой адрес...