Ну и страшилы! — стало первой мыслью. Косматые, носатые, бородавчатые… Вместо одежды какие-то лохмотья на них, и на руках многолетние когти. Неужели я тоже когда-нибудь стану такой? Да ни в жизнь!

— Приветствую вас, старейшие и мудрейшие! — торжественно изрекла мать и поклонилась в пояс, дернув меня за руку и заставляя последовать ее примеру.

Ведьмы даже не шелохнулись, разглядывая меня почему-то, а на мать даже не обращая внимания. Я хоть и хорохорилась, но страх уже вовсю бегал по спине, рождая противные мурашки.

— Дочь моя, урожденная Тамара, добровольно явилась на справедливый суд за совершенное преступление. Она готова понести искупление.

Кто сказал? Ничего подобного! Я и виноватой-то себя не считаю, а уж про наказание вообще молчу. Кто только придумал эти дурацкие кодексы! Так думала я про себя, а на самом деле меня уже била мелкая дрожь. Вот уж поистине, взгляд ведьмы выносить тяжело. А если на тебя смотрят сразу с десяток таких взглядов, то и вовсе умереть хочется.

— Становись в центр! — произнесла скрипучим голосом одна из ведьм, по всей видимости, самая главная тут и указала крючковатым пальцем прямехонько на костер.

Я вытаращилась на мать и затрясла головой, как припадочная. Они меня, что, поджарить решили?! Да кем они себя возомнили, инквизиторши чертовы!

— Иди, не бойся, — подтолкнула меня мать в спину. — Костер колдовской не навредит тебе, лишь от скверны очистит…

Да не могу я туда шагнуть! Страшно же!.. А мама уже вовсю стягивала с меня плащ, приговаривая шепотом, что в нем мне будет слишком жарко. Еще это дурацкое клеймо на лбу пекло нещадно. Так и хотелось разодрать его в кровь, выцарапать с мясом. И угораздило же меня вляпаться во все это. Будь этот Вадим неладен!

Сама не поняла как, но оказалась я стоящей на раскаленных углях, в самом центре пылающего костра. С ужасом смотрела, как языки пламени охватывают мое тело. Чувствовала жар костра, но боли не было. Кажется, я, действительно, не горю.

— В теле ведьмы трусливая душонка, — презрительно заговорила все та же ведьма, а остальные уродицы синхронно закивали лохматыми головами. — Как насылать проклятье, так она первая, а вида обыкновенного костра испугалась.

— И что тут особенного? — гордо вскинула я подбородок, не обращая внимания на мать, которая вращала глазами, делая мне знаки молчать. — Не привыкла, чтобы меня поджаривали, как освежеванного поросенка.

— Захотели бы поджарить, не тащили бы тебя на шабаш. Наши руки длинны, и ты об этом знаешь.

Благоразумно решила не пререкаться, хоть и хотелось сказать многое этой противной старухе.

— Дамы, — вновь заговорила ведьма, а я чуть не прыснула в кулак. Где она тут дам увидела? — Ведьма наслала проклятье на голову простого смертного. И ладно бы виной всему была любовь. Так ею там и в помине не пахло. А вот поруганая гордыня взбунтовалась. И ведьма оказалась настолько неуравновешенной, что не смогла обуздать ее. Заслужила ли она наказания?

Да-да, заслужила! — послышались со всех сторон каркающие голоса припевал самой старшей ведьмы. Хоть бы одна сказала, что нет, мол, все правильно она сделала.