Кстати, мы параллельно ставили два дипломных спектакля на четвертом курсе родного училища. Он – спектакль «Добрый человек из Сезуана», ставший фундаментом будущей «Таганки», а я – довольно популярный в педагогических кругах того времени водевиль «Беда от нежного сердца». Поэтому мой вклад в труппу «Таганки» – это мои студенты Аллочка Демидова, Алексей Граббе, Татьяна Сидоренко, Виталий Шаповалов и другие.
Какое несчастье, что мы с Юрочкой редко общались. Хотя, чем реже, тем радостней и искренней была встреча. Мы обнимались и даже всегда умудрялись выпить по рюмочке-другой, когда его Каталин случайно отворачивалась.
В наш век подозрительных святынь и безудержного бахвальства только подлинные документы (и то уже не всегда) могут подтвердить факты сосуществования человеков. Прилагаю письмо, адресованное мне:
Дорогой Александр Анатольевич!
Восторгаюсь! Мастером Слова и нахождения Образа и его воплощением.
Ты всегда – не идущий вместе!
Твой Юрий
P. S. Пойдем вместе и чего-нибудь найдем, а в России уж на троих всегда договоримся.
…Пройтись вместе уже, увы, не сумеем. Может быть, там, в Театре теней, мы встретимся с Юрочкой, что-нибудь выпьем, если там разливают, и он что-то для меня поставит. Очевидно, нетленное.
Между нами
Геннадий Хазанов
Глубокоуважаемый господин Ширвиндт!
Хотя мне правильнее было бы обратиться словами:
Твое Превосходительство!
Это гораздо точнее выражало бы отношение к человеку, который сыграл в моей судьбе одну из ключевых ролей.
Конечно, очень соблазнительно эти поздравительные слова превратить в очередной опус о моей жизни, но я постараюсь обойтись без этого, хотя известно, что артисты – это люди, которые тебя не слушают, если разговор идет не о них.
Говорить о твоей уникальности – такая же банальность, как утверждать, что редкая собака добежит до середины Кореи.
Я хочу поблагодарить тебя за твое терпение, мудрость и братскую заботу, которую я чувствовал все пятьдесят лет.
Кто знает, если бы судьба не подарила мне встречу с тобой в 1963 году, может, я сегодня был бы уже каким-нибудь олигархом или агрессивным диссидентом.
Станислав Ежи Лец однажды заметил, что несгибаемая позиция – это временами результат паралича. Но твоя несгибаемость уникальна тем, что всю свою жизнь ты исповедовал принцип: «Если не можешь жить в стране, которую любишь, люби страну, в которой живешь».
Спасибо тебе за этот главный урок, который ты мне преподал своей жизнью.
Всегда твой ученик Геннадий Хазанов
Я
Население наше сейчас из кого состоит? Из гастарбайтеров, председателей жюри и Жерара Депардье. Сидение в жюри – первый шаг к творческому забвению. Второй шаг – когда прекращают звать в жюри. Кто меня не раздражает во всех жюри – Хазанов и Ярмольник. Это логичная часть их дарования.
Я сам иногда влипаю, а в основном влипал в сидение в жюри. Но сейчас окончательно с этим завязал, потому что чувствую себя там необыкновенно неуютно. Но вот по случаю 55-летия КВН Саша Масляков уговорил меня как человека, который действительно был в одних из первых жюрях КВН, посидеть. Зрелище это было, конечно, и трогательное, и немножко наивно-подозрительное, потому что на сцену выходили несвежие «Новые армяне», а в жюри сидели не менее несвежие старые евреи.