— Я там всю жизнь живу, за исключением нескольких месяцев во время войны — тебе прекрасно известно, где я тогда был!

— Так вы просто два голубка и сюда приехали как туристы? Как это все мило!

Ироническая улыбка испарилась, и он тяжело вздохнул:

— Ну что, связал? Крепко?

— Да!

— Вставай, бери оставшуюся веревку и прыгай к столу. Дай посмотреть, туго ли завязал. И когда будешь прыгать, руки за спиной держи!

Ланкау подергал за веревку — с этим покончено. Судя по его дыханию, он разошелся.

— Наклонись над столом, понятно?

Брайан лег щекой на столешницу. Ланкау резко дернул его за правую руку, едва ее не сломав.

— Не дергайся, — предупредил его Ланкау. — Хоть раз шевельнешься, и я тебе руку сломаю!

Он обмотал веревкой правое запястье Брайана, а затем — большой палец. Потом пропустил веревку через ремень Брайана и потянул. Когда он фиксировал руку сзади, Брайан взвыл.

— Красивая вы пара! — заговорил Ланкау и перевернул Брайана на спину — так, чтобы край стола врезался в свежие раны на спине. Брайан мучился от боли. — Вы прямо как Петер и Андреа. Прелесть, а не пара! Симпатичные, любезные и такие милые! — Он расхохотался. — А может, вы знакомы?

— Штих мертв, — глухо произнес Брайан, когда его левую руку Ланкау точно таким же образом привязал к ремню, только на животе.

Ланкау замер. Казалось, он собирается его ударить.

— Ну что опять, тварь? Вечно что-то новенькое.

— Он мертв. Больше часа назад я нашел в квартире на Луизенштрассе его и женщину. Тела еще не остыли.

Когда Ланкау поднял руку, Брайан зажмурился. Последовал выверенный и жесткий удар. Затем широколицый потащил его к Лорин — он рухнул к ее ногам.

— Дайте я на вас посмотрю.

Он потер затылок, а потом убрал кляп изо рта Лорин. Когда он приложил тряпицу к ране на шее, женщина начала всхлипывать.

— Брайан! Прости меня! — говорила она с большим трудом, челюсть тряслась, в глазах стояли слезы. — Мне жаль! Мне так жаль!

— Ну, что я говорил? — Посмеявшись, Ланкау закашлялся. — Для глухонемой немки она очень хорошо говорит по-английски.

Тяжело дыша, он сел подальше. Женщина все не умолкала, а он слушал их ласковые и грустные голоса.

Склонив голову набок, Брайан хотел потереться щекой об ее колено. Приподняв брови, Лорин приходила в себя, шепотом просила прощения, не слушая его заверений. Громила в углу дышал почти неслышно. «Затишье перед бурей», — подумал Брайан и кивнул Лорин. Иллюзий он не питал. В этом акте преступники друг с другом прощаются. Судя по тому, что Лорин вела себя кротко и вдруг ни с того ни с сего успокоилась, он с уверенностью заключил, что она тоже все понимала. Сейчас они умрут. Хотя прошедшие сутки их палач спокойными не назовет.

Скоро все закончится.

— Хватит, друзья! — сказал наконец Ланкау и, хлопнув в ладоши, встал.

Брайан повернулся к нему. Глаза у него самого были влажные, как у жены, не смевшей поднять взгляд.

— У тебя еще есть возможность остановиться и не совершить ошибки, — сказал он. — Мы с женой не хотим ничего плохого. Я всего лишь хотел найти Герхарта Пойкерта. Он был моим другом. Он англичанин, как и я. А моя жена поехала во Фрайбург следом за мной. Уверяю, я этого не знал. Она не сделала ничего плохого. Мы поможем тебе, если ты нас отпустишь.