Она бы и не смогла: челюсть выбита, да и сознание она потеряла.

— Зачем ты сюда пришла?

Не успела Петра добежать до двери, как на ее запястье сомкнулись пальцы Ланкау.

— Ты что творишь, Хорст? Что с тобой такое? — Она дернула руку. — Отпусти меня и успокойся!

Отпустив Петру, он подтолкнул ее к лежащей на полу женщине, но не грубо.

— Кто это? — спросил он.

— Лора. Мы зовем ее Лора, но вообще она Лорин.

— Возьми ее сумочку и передай мне.

Вздохнув, Петра сняла с вялой руки ремешок сумки. Ланкау заметил, что она была тяжелее, чем было видно по той хрупкой женщине. Прежде чем сумка опустела, на сервировочном столике у двери не осталось места. Ланкау без колебаний запустил туда руку и выхватил красно-коричневый кошелек — судя по размеру, целая сокровищница.

Кошелек оказался набит кредитными карточками. Ланкау порылся в них. Все верно, женщину звали Лорин. Лорин Андервуд Скотт. Ланкау очень долго разглядывал адрес и имя. Они ему ничего не говорили.

— Твоя подруга — англичанка. — Ланкау помахал кредитными карточками.

— Нет, она из Фрайбурга. А по крови — англичанка, ну и замужем за англичанином.

— Даже странно, сколько за один день англичан повылезало. Тебе не кажется?

— Я же говорю, она не англичанка!

Ланкау перевернул кошелек. Среди чеков он обнаружил фотографию, размером с паспортную. Петра задержала дыхание.

— Очевидно, у нее дочь есть, — сказал он. — Как ее зовут? Ты ведь знаешь?

— Ее зовут Энн.

Перевернув фотографию, Ланкау заворчал и пошел под люстру в прихожую — рассмотреть фотографию более внимательно.

— Откуда ты эту Лорин знаешь? И зачем притащила ее с собой сюда?

Широколицый резко развернулся лицом к Петре. Схватил ее за руку и сдавил:

— Так кто она, Петра? Как она связана с Арно фон дер Лейеном?

Он сдавил еще сильнее, и женщина всхлипнула:

— Отпусти!

Пытаясь сдержать слезы, она упрямо смотрела ему в глаза:

— Да никак не связана, идиот! Отпусти меня!

Борьба была абсолютно неравной. Крепкий мужчина провел рукой по затылку, с трудом вытягивая шею. Такое бывало на поле для гольфа, когда он неловко бил по мячу. Всегда доставалось мышцам шеи. Через несколько часов боль пройдет. Тощая Петра Вагнер не сопротивлялась его ударам.

Как будто бьешь по воздуху.

Ровно там же, где Арно фон дер Лейен оставил Ланкау, он усадил высокую женщину на стул, несильно отличавшийся от того, на котором сидел он. Он крепко стянул ее лодыжки — с царапин стала сочиться жидкость, — однако она даже не пошевелилась.

Она так и не пришла в себя.

Проходя подсобное помещение — ослабевшую Петру он перекинул через плечо, — он выключил главный рубильник. В ту же секунду погас фонарь, освещавший двор, — над ними открылось звездное небо.

Предмет его гордости находился в средней части длинного сарая. Хотя, как правило, в год у него выходило не больше пары сотен бутылок хорошего белого вина, в приступе жадности он купил пресс для винограда, годный и для куда более крупного виноградника. Через несколько недель его снова помоют и подготовят к работе. А пока он отлично подходит для того, чтобы оставить там связанную Петру, — она пока еще плохо понимала, что от веревок ей не избавиться. Ланкау потянул за платок, который засунул ей в рот как кляп. Довольно туго.