— Мы найдем его завтра. Ведь его физиономия сейчас красуется на каждом уличном экране. И как только он попытается покинуть свое укрытие, чтобы что-нибудь купить, его сразу схватят. Ведь нужно же ему есть и спать.

— И тебе, кстати, тоже, — заметил Рорк и уже в постели прижал Еву к себе. — Расслабьтесь, лейтенант. Завтра уже скоро наступит.

— Ему далеко не уйти, — пробормотала Ева сонным голосом. — Ему нужно завершить начатое и заслужить похвалу отца. Наследие прошлого. Кровавое наследие прошлого. Я всю жизнь пытаюсь избавиться от того, которое досталось мне.

— Я знаю. — Рорк поцеловал ее макушку, когда она уже погрузилась в дремоту. — И я тоже.

На этот раз, что случалось редко, ему приснились улицы Дублина. И он сам, тщедушный маленький мальчишка, быстроногий и продрогший. И почти всегда голодный.

И стойкое зловоние помойки, и запах дешевого виски, и нудный холодный дождь, который пробирал до костей.

Он увидел, как стоит в грязном переулке и смотрит на своего отца, распростертого на земле. От отца несло смрадом помойки и затхлым запахом виски. И еще от него пахло смертью — кровью и дерьмом человеческого существа, которое оно исторгло из себя в последний момент жизни. У него из шеи торчал нож, а его глаза, уже подернутые синеватой пеленой, были широко распахнуты и словно неотступно смотрели на ребенка, которого он породил.

И Рорк совершенно отчетливо помнил, что во сне он произнес: «Ну вот, ублюдок, кто-то тебя и пришил. Хотя я всегда думал, что когда-нибудь сделаю это сам».

Без малейших угрызений совести он наклонился и обшарил карманы трупа в поисках завалявшейся монеты или вещицы, которую можно было бы продать или заложить. Но ничего не нашел. Но, с другой стороны, в карманах отца ничего и не залеживалось. На мгновение он подумал о том, не взять ли ему нож. И хотя мысль эта показалась привлекательной, с ножом было бы слишком много возни.

И вот он, двенадцатилетний паренек, весь в еще свежих ноющих кровоподтеках, которые нанесли вот эти самые — отныне мертвые — руки, стоит над телом.

И он плюнул на это тело. И бежал прочь.

Рорк проснулся раньше Евы, как обычно. Было всего семь часов утра, но он уже работал.

— Вид у тебя что-то усталый! — С чашкой кофе в руках Ева внимательно посмотрела на мужа.

Рорк продолжал изучать биржевые сводки на одном из экранов, а на другом — компьютерный анализ потенциальных укрытий преступника.

— Разве? Не могу сказать, что я прекрасно спал.

Когда Ева присела перед ним на корточки и положила руку ему на бедро, он поднял на нее глаза. И вздохнул. «Я для нее открытая книга, — подумал Рорк. — Она — мой личный коп».

Так же, впрочем, как и она не могла от него ничего скрыть, в том числе и свое беспокойство.

— Мне интересно, — произнес Рорк, — хотя, честно говоря, пожалуй, безразлично, кто сделал мне одолжение, вонзив в него нож. Полагаю, кто-то из членов картеля торговцев оружием. Ему заплатили, но у него в карманах было пусто. Ломаного гроша не было ни у него самого, ни в той конуре, где он жил. Значит, все забрали, то есть то, что он еще не успел к тому времени пропить, спустить на шлюх или просто потерять.