Не заставляя уговаривать себя дважды, она присела на кровать и ждала разъяснений странному поведению родственников, а также самого князя, хотя терпеливой ее никак нельзя назвать. Любопытная Марго всегда в авангарде событий, даже собственных мыслей, но все, что она увидела в доме за несколько минут, несказанно шокировало ее.

Когда князь готов был поделиться тайнами, в спальню ворвался Карп с графином воды и бокалом. Несмотря на почтенный возраст, старого слугу отличали редкая подвижность, предупредительность, а также преданность — ценнейшее качество на все времена. Его рот был постоянно растянут в улыбке до ушей, как у лягушки, а глаза прищурены, как у лиса. Карп поставил поднос на столик с многочисленными микстурами, поклонился Марго и расстегнул щегольской сюртук с чужого плеча:

— Прошу прощения, ваше сиятельство, но их светлость наисветлейший князь, почитай, с ночи не кушали-с, я тут принес малость… — Из-за пазухи он вытащил подобие торбы, оттуда достал салфетку и расстелил на коленях князя, на нее укладывал снедь. — Пожалте, ваша светлость, расстегайчики с рыбкой… Кусочек гуся… Блинчики с грибами… Коржики!

— А запить? — поднял на него жалостливые глаза князь.

Лягушачий рот Карпа еще больше растянулся в стороны. Он налил в бокал из графина воды, подал князю. Тот сначала перекрестился, залпом выпил, вытянул губы трубочкой и выдохнул, глаза его заметно повеселели.

— С анисовыми семечками, — шепнул Карп, — померанцевыми орешками и мятой настаивалась. Чтоб запаху не унюхали. Моя старая варила. Ну, как?

— Крепка, — похвалил князь, закусывая свернутым блинчиком.

— Так-ить три перегонки! — горделиво поведал Карп.

— Маргоша, хочешь? — указал глазами на графин князь.

— Водку?! — фыркнула она. — Увольте!

— Ну, расстегаи попробуй и блины.

— Моя старая редкая повариха, — похвастал Карп.

— Вообще-то, нынче пост… — напомнила Марго.

— А болящим послабление, — нашелся Карп.

— Крестный! — воскликнула Марго. — Что здесь происходит?

— Тише ты, а то услышат! — шикнул Гаврила Платонович.

Дожевывая блин, он впал в задумчивость, через паузу, глядя широко раскрытыми глазами куда-то далеко, произнес с горечью:

— Курай издох.

Курай — любимая собака князя, английский сеттер. Курая он держал в доме, кормил со стола, по мнению Марго, пес был до крайности невоспитанным, строптивым и наглым, спать укладывался на кровать князя — куда это годится?

— Из-за смерти Курая вы заболели? — осведомилась Марго.

— Я болен? — хмыкнул князь. — Карп, налей-ка мне еще чуток. — Он осушил половину бокала, отчего Марго поморщилась, и сказал, закусывая пирогом: — С моей тарелки Курай поел и подох, враз подох. Понимаешь?

— То бишь вы подозреваете, Курая отравили?

— Экая ты непонятливая! Травили не собаку, а меня!

— Бог с вами! — всплеснула руками Марго. Однако графиня далеко не экзальтированная особа, в себя пришла быстро. — Отравитель в вашем доме? Это невозможно. Произошло неудачное стечение обстоятельств, а вам показалось…

— Позвольте-с мне, ваше сиятельство-с, — нетерпеливо потирая кончики пальцев, перебил Карп.

Случалось, он вел себя несносно, чуть ли не на равных, а Карп слуга, лакей. Марго не сделала ему замечания, это обязанность князя, который излишне либерален к любимчикам, ей же осталось разрешить ему говорить кивком головы.